Конец каникул

Конец каникул

Авторы:

Жанры: Детская проза, Литература для подростков

Циклы: не входит в цикл

Формат: Полный

Всего в книге 53 страницы. Год издания книги - 1977.

Эта книга познакомит вас с творчеством известного современного польского писателя Януша Домагалика, автора многих увлекательных книг для детей.

В этой повести автор рассказывает о жизни маленького шахтерского городка, о ребятах и взрослых, о том, как они учатся понимать друг друга, о становлении характера.

Читать онлайн Конец каникул



Я стою в большом актовом зале незнакомого мне еще лицея, а вокруг новые лица: учителя, которым полагается теперь говорить «профессор», вместо обычного «вы», и огромная, заполнившая зал до отказа толпа девочек и ребят. Со стены глядит на нас, скосив глаза, Николай Коперник. Кто-то произносит речь.

Но я не слушаю. Никто, впрочем, не слушает, зал гудит сотней голосов, каждый говорит вроде бы шепотом, но гул — как в переполненном вокзале. Мы уезжаем. Еще несколько выступлений… Загорелые девочки в белых блузах, парни поправляют галстуки, непривычные красные значки на рукаве. Иначе говоря, конец каникул.

Невесело мне. Мне ли одному? Я вижу другой зал — в нашей старой школе, где мы были выпускным классом и где с нами прощались, чтоб здесь сегодня могли приветствовать нас.

Это было всего два месяца назад. Каникулы только еще начинались, они могли принести что угодно: солнце и дождь…

Глава 1

Жарища страшная, а до рыночной площади больше километра. Что прикажете делать? Я криво так улыбаюсь и говорю:

— Ладно! Схожу я, куплю эти семена. Посажу завтра у нас на участке…

— В четыре ряда? — настойчиво спрашивает мать.

— В четыре, в четыре… — говорю я и тяжело вздыхаю, чтоб поняла, как трудно дать обещание.

Уже открыв дверь, я слышу голос отца:

— Спроси у Дерды про Рыжего. Он может быть еще и у ксендза в плебании…

Город точно вымер, изнемог от зноя. На шахте тарахтит не переставая сортировочная машина, огромные колеса подъемников сонно вращаются. Я иду не спеша и думаю о разном. Каникулы испорчены, черт побери! Надо было остаться в деревне у дяди. А я взял да вернулся в середине июля, все ребята, конечно, поуезжали, придется теперь скучать одному.

— Добрый день, пан Холева! Что?.. На рынок, за семенами. Нет, отец в отпуск не уезжает. Это мама уезжает в санаторий…

…Только бы не притащился к нам вечером, а то будет нудить до самой ночи. Мама его терпеть не может, а сегодня надо еще укладывать вещи… Ералаш в квартире такой, будто уезжаем мы все. Зачем это маме два чемодана?

А может, залезть после ужина к кому-нибудь в сад, нарвать яблок, папировки?.. Одному? Нет смысла, в одиночку никакого удовольствия. А Рыжего давно пора ощипать да в суп. Сколько у меня из-за него, подлеца, хлопот. Бегай, ищи его по городу…

И это называется город! Дыра прокопченная — не город. Хоть два раза в день мойся, рубаха все равно черная от сажи. И откуда только она берется? А кинотеатр всего один. Да и тот полгода на ремонте… Боже ты мой, ну не может старик Кусмерек гнать коров по мостовой, а не по тротуару.

— Эй ты, бычок, уйдешь с прохода или нет?

Я свернул к реке, так ближе. Мутная вода точно стоит на месте. Здесь еще тише, чем на улице. Смотришь отсюда на город, и кажется, будто весь он разложен на миске и разделен пополам рекой, а на меловых холмах торчат с одной стороны шахты, а с другой, там, где рыночная площадь, костел, окруженный домами. И все это залито солнцем, которое так и пригибает тебя к земле.

…Или взять семена. Зачем матери на садовом участке цветочки, если целый месяц ее все равно не будет дома?

— Левкои, левкои, левкои… — твержу я, чтобы не забыть, за какими семенами иду.

— Передай тому парню привет! — раздается вдруг рядом.

Гляжу: Толстый разлегся на травке и загорает, вытянулся, как крокодил.

— Какому еще парню?

— Ну тому, с которым разговариваешь про левкои. Ведь не со столбом нее ты говоришь? — И Толстый корчится от смеха, думает, сказал что-то остроумное.

Я обрадовался. Хоть он в городе. Все же веселее.

— Ты что, в лагерь не поехал?

— Денег, понимаешь, не наскребли…

— Порядок, Толстый. Вот нас и двое…

— Трое! Еще Проблема. Но у него гости, он в счет не идет. Влюбился…

— Да ты что, спятил?

— Приходи вечером. Кое-что расскажу. А сейчас спать охота… — И Толстый перевернулся на другой бок.

Я кивнул в ответ. В самом деле, жара такая, что язык не ворочается. И отправился дальше.

На улицах ни души, только на рыночной площади у ларька с пивом собралось человек пять шахтеров. Продавщица подремывала, а они молча накачивались пивом. Одного я знал — Вуйтик, он недавно купил автомобиль, «сиренку». Я бы и сам чего напился, да не было лимонада… А Зонтик сказал как-то на географии: пивом и лимонадом не напьешься, жажду можно утолить только подсоленным чаем. Выдумал, наверно… Впрочем, не поручусь… Кто его знает… Почему это мы прозвали его «Зонтик»? Не помню…

Я купил пакетик с семенами, поглазел на трамвай, который что-то забарахлил — из-под дуги сыпались искры; потом зашел в плебанию. «Только б не встретиться с ксендзом», — думал я, пока шел через сад. Как-то я залез сюда с ребятами за яблоками, а кто-то сообщил ксендзу…

Комната викария Майхшака была, к счастью, со стороны двора, да еще на первом этаже, так что заходить в дом не требовалось. Окно было открыто, и викарий сразу меня узнал. Я даже удивился, чего это он подскочил вдруг к окну и машет руками, но не долго думая говорю:

— Нету у вас случайно нашего Рыжего? Отец меня послал… Только тут я заметил в комнате ксендза. Отскочил, но было уже поздно.

— Что это вы, викарий, глухого из меня делаете? — кипятится ксендз. — Я ведь отлично слышу, что речь о голубе, не об органисте. Органист у нас не рыжий, а лысый!


С этой книгой читают
Мавр и лондонские грачи

Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.


Алмазные тропы

Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.


Мой друг Степка

Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.


Том Сойер - разбойник

Повесть-воспоминание о школьном советском детстве. Для детей младшего школьного возраста.


Это мои друзья

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Подвиг Томаша Котэка

Настоящее издание — третий выпуск «Детей мира». Тридцать пять рассказов писателей двадцати восьми стран найдешь ты в этой книге, тридцать пять расцвеченных самыми разными красками картинок из жизни детей нашей планеты. Для среднего школьного возраста. Сведения о территории и числе жителей приводятся по изданию: «АТЛАС МИРА», Главное Управление геодезии и картографии при Совете Министров СССР. Москва 1969.


Дедушкины попугаи

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Материнское благословение, или Бедность и честь

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Демидовы

«…Демидов рано стал почетным членом Академии наук, и в 1831 году, “желая содействовать к преуспеянию наук, словесности и промышленности”, он обязался при жизни своей и четверть века посмертно жервовать на премии по пять тысяч рублей писателям, историкам, экономистам, ученым или путешественникам, кои обогатили своими трудами кладезь народной мудрости. При этом он поставил условие, чтобы в соискании Демидовской премии сами академики не смели участвовать:– Знаю я эту публику… сам академик! Дай им волю, так они начнут раздавать мои премии один другому, а наши Гоголи и Пушкины получат от них по фигу с маслом…».


Двое из одной деревни

«…Дорожный тракт был всегда в оживлении, одни в Москву, иные в Питер ехали, – вот они и жили, кормясь с путников. Упаси Бог, не подумайте, что Лукин с Байковым проезжих грабили, – нет, они имели кормление с невообразимой гигантской лужи, которая (со времен царя Алексея Тишайшего) кисла и пузырилась как раз посреди тракта, давно закваканная лягушками. Так что, сами понимаете, все кареты или коляски прочно застревали посреди этой лужи, и, бывало, даже шестерка лошадей часами билась в грязи по самое брюхо, не в силах вытащить карету из ветхозаветной российской слякоти…».


Другие книги автора
Принцесса и мальчишки

Сборник рассказов о современных подростках, их внутреннем мире, о нравственных проблемах, которые неизбежно встают перед ними в период духовного становления.Для среднего и старшего возраста.