Майк вывалил из карманов все, что набрал то тут, то там за последние два дня: ручки, несколько тюбиков помады, упаковку презервативов, жевательные резинки, пару пачек сигарет, с десяток зажигалок. Самым ценным в кучке подобной чепухи оказались женские часики. Их можно было бы подарить Ноэль, но та снова стала бы орать, свято надеясь, что таким способом сумеет перевоспитать Майка, и он наконец-то завяжет с воровством. Только разве это воровство? Он просто берет то, что плохо лежит. Тем более, стоимость всей этой мелочевки вложена в стоимость товаров подороже, а значит, за них уже кто-то заплатил.
В чём был — в куртке, джинсах и кроссовках, Майк завалился на кровать, неприбранную ещё со вчерашней ночи. Хотя, нет, не со вчерашней. Он не смог бы точно сказать, когда последний раз снизошёл до того, чтобы заправить постель и вообще прибраться. Весь этот порядок максимум на полчаса, так зачем утруждать себя абсолютно бессмысленным занятием.
Обведя комнату взглядом и в который раз убедившись, что и в полном хаосе жить вполне комфортно, Майк выхватил из общей кучи одну из зажигалок, поиграл ею, потом открыл пачку.
Выпустив в потолок сизую струйку дыма, Майк мгновение понаблюдал за ней, потом брезгливо поморщился. Не глядя, подхватил с тумбочки блюдце, в котором еще недавно плавало мороженое, и сплюнул туда. Гадость какая!
Курить Майк не любил и сейчас делал это больше для того, чтобы сигареты не пропали зря. В конце концов, он не виноват, от его желаний ничего не зависит. Дело не в нём, а в странном капризе природы. У него эта… как его? Клептомания, что ли? Сколько бы ни сдерживал себя, не может пройти мимо полок, заваленных побрякушками.
За такое даже не судят. Он же не угоняет машины, не нападает поздним вечером на разодетых цыпочек. Честно говоря, Майку плевать даже на гламурную жизнь богатеев из глянцевых журналов. Ему хорошо и так: небольшая социальная квартирка, случайные заработки, необлагаемые налогом, и положенное пособие по безработице. К тому же, самая жаркая девчонка в этом районе не против стабильного перепихона на его территории.
В дверь позвонили.
Майк глянул на часы: для прихода Ноэль еще рановато. Если опять коммивояжеры или сектанты, пошлет их на фиг. Каким надо быть дебилом, чтобы покупать пылесосы втридорога! А в спасение души он не верит.
Расслабленной походкой Майк подошел к двери:
— Ну и? — Постарался распахнуть её так, чтобы ударить в лоб долбанному визитеру.
Не повезло. Субтильный курьер в бейсболке с логотипом службы доставки и подарочной коробкой в руках вовремя отпрыгнул.
— Майк Уоррен? — робко уточнил он тихим чуть хрипловатым голосом.
— Ну-у, — недовольно протянул Майк и сглотнул, пытаясь избавиться от горечи во рту, оставшейся после единственной затяжки.
— Распишитесь, вам посылка, − заискивающе проблеял курьер.
— Мне? — Майк озадачился.
Курьер назвал его адрес и повторил фамилию, явно нервничая.
— И кто отправитель? — Майк сощурился, попытался заглянуть посыльному в глаза, но широкий козырёк глубоко надвинутой бейсболки скрывал половину лица. Не то, что глаза, даже нос толком не рассмотреть. Только и видно, как дёрнулся его острый кончик, да губы шевельнулись, выговаривая:
— Не указано.
Майк хмыкнул. Очередная девчонка, запавшая на такого крутого парня, как он. Кто ж еще?
Идиотка! По сравнению с Ноэль — все они мелкие шлюшки. Не станет он размениваться на какую-нибудь Кэти или Люси. А красивая коробка, перевязанная дурацкой лентой — вообще, жлобство! Наверняка внутри такая же глупая мишура. Веса в ней немного, зато понтов и чаяний будет немерено.
Забрав дурацкую посылку, Майк тряханул её с брезгливо-снисходительным выражением на лице, недоумённо дёрнул плечами и захлопнул дверь. Потом, не проходя в комнату, присел на полку для обуви и с явным пренебрежением рванул бант.
В ту же секунду Майку показалось, что в его руках полыхнула молния. Ярко-синий огромный шар сверкнул перед глазами и взорвался, заполонив все пространство малиновым огнём и грохотом, которые прошли сквозь тело, обжигая и разрывая его на куски. Мир покачнулся, заливавший его невыносимо яркий свет погас, в одно мгновенье уступив место непроглядному мраку небытия.
Майк рухнул с тумбочки. Тёмно-красные лужи стремительно растекались по затоптанному грязному полу, сливались в одну, огромную, и в ней лежали обгоревшие бесформенные ошмётки, оставшиеся от подарочной коробки, яркого банта и ещё совсем недавно живой человеческой плоти.
