Узкая тропка, припорошенная свежим снежком, огибая черные валуны, резво виляла по краю обрыва и выводила на небольшой выступ-карниз. С него дальше путь шел меж редких небольших елочек в ущелье, затерянное в этих суровых северных горах, на границе мрачной Гипербореи и Бритунии. Высокие черные пики, редко обласканные солнечным светом, украшенные шапками вечных снегов и ледниками, вздымались высоко в серое небо, касаясь острыми вершинами тяжелых облаков. Часто сыпал пушистый снег, иногда сменяясь ледяной порошью, ветер ярился в разломах скал и щелях, и по утрам здесь бывало достаточно холодно. Страна снегов и темных гор, сокровищница древних тайн и скрытого колдовства. Зима хоть уже и подходила к концу, но дыхание весны еще не достигло этих суровых мест, да и будет это не скоро, и то, если так велят северные боги. Бывало в этих землях и летом не отступали холода, так что до смерти замерзали путники, не нашедшие себе на ночь хоть какого-нибудь укромного ночлега. Одинокая фигура медленно брела по еле видной тропинке, кутаясь в шерстяную накидку. Взгляд внимательных синих глаз зорко осматривал окрестности, скользил по вершинам скал и сугробам. Путник всегда был начеку. Под мышкой он нес скатку плохо выделанных шкур мехом внутрь.
Из нее выглядывала резная рукоятка древнего меча. Совсем еще юноша, странник выглядел, как человек, уже достаточно повидавший на своем пусть и коротком еще веку — суровое лицо, уверенная походка, шрамы от кнута и стали, что покрывают его сильное тело, едва прикрытое залатанной одеждой. Звали его — Конан, уроженец далекой горной страны Киммерии.
Последние несколько лун были достаточно тяжелы для него, но он смог перебороть страх, боль и жалость к себе за совершенные ошибки, приведшие к поражению. Сначала он был вынужден покинуть родные земли. Изгнанником он отправился на север. Примкнув к банде мятежного ярла, ходил в походы на Ванахейм и дальше на север, терзая дикие племена саваров и тулхов. Веселые пирушки, азартные охоты, погони, а затем в один из черных дней преследование отряда работорговцев, похитивших единственную дочь ярла. Следы привели в Гиперборею. К мрачной Халоге, крепости ведьмы, повелевающей мертвецами, жаждущей крови и жертв. Затем было дерзкое похищение пленницы прямо из-под носа врага, отступление и хвалебные песни героев. А после — орда мертвецов, черной волной возникшая на горизонте, смертельный бой с выходцами с Серых Равнин и бесславный плен. Далее юношу ждали грязные застенки Халоги. Битвы и кровь. Много крови. Как человеческой, так и иных жутких и уродливых существ. Море крови, льда и темного колдовства. Лишь с помощью несгибаемой воли, силы, смелости и удачи, он смог покинуть те черные, пропитанные магией и смертью стены, обманув костлявую, и ни за что не захотел бы вернуться обратно. Несколько дней бежал он на юг. Целью его был город Шадизар, прозванный Проклятым. О нем он узнал от пленников подземелий Халоги и загорелся страстью увидеть этот далекий и знаменитый город. Но в пути на заснеженной равнине его выследила стая волков. На покрытой льдом реке держал он бой и волки отступили. Но ненадолго. Погоня продолжалась. Конан нашел укрытие в склепе древнего правителя, давно превратившегося в мумию. Там он обрел оружие — меч из седых легенд.
Но хозяин оружия даже после смерти не захотел отдавать свою вещь и с завидным упорством попытался вернуть ее. Мумия ожила и едва не отправила юношу в Серые Земли, но Конан победил ее и отвоевал свое право жить и владеть старинным клинком. Затем снова был бой — волки далеко не ушли, не отступили и вновь упрямо преследовали свою жертву. Но на этот раз сила была на стороне киммерийца. Зарубив семерых волков, он отпугнул остатки стаи, отбив у них напрочь желание продолжать свою кровавую охоту. И больше он их не видел. Конан снял шкуры с поверженных врагов, очистил их, как смог в таких условиях, и приспособил под плащ и мешок для меча. И теперь он держал путь все дальше на юг по тропам и перевалам Граскаальских гор в Бритунию. Сильный ветер холодил тело, но он не обращал на него внимания, Конан родился среди снегов и вьюг суровой Киммерии и привык к обжигающим ласкам снегопада. Но он все же уверенно спешил вперед, стараясь поскорее пересечь горы. Эти места разительно отличались от его родины. Высокие скалы, что окружали его, казалось, впитали в себя страх, мрак и тоску, и видом своим нарушали привычные мысли путника, заставляя его ежиться от легкого холодка страха, скользящего по позвоночнику. Все здесь было пропитано серостью, хмуростью, окутано туманом и снегом, наполнено темным дыханием бездн и чего-то еще, что по молодости своей Конан еще не знал, да и не горел желанием узнать. И поэтому стремился как можно быстрее покинуть эти столь безрадостные места. Вдруг юноша остановился. В вое ветра он различил далекий, приглушенный расстоянием и погодой, крик. Возможно, ему лишь показалось, в горах ветер может и чудить, ревя в ущельях на все голоса, напоминая крики стенающих демонов, цепляясь за пики и скалы, и обмануть даже самый чуткий слух. Пушистый снег все так же сыпал с небес. Но нет, вот явственно Конан расслышал далекий крик, полный боли и отчаяния. Вытащив из шкур свой меч, он поспешил вперед, оглядывая ближайшие скалы. Тропа вновь вильнула, обогнула выступ и вывела на засыпанную снегом площадку. Конан присел рядом с одинокой елочкой, прильнувшей к телу скалы, и осмотрел представшую его взору небольшую долину внизу. Там, занесенные снегом, высились руины древнего сооружения.
