Комната

Комната

Авторы:

Жанр: Классическая проза

Циклы: не входит в цикл

Формат: Полный

Всего в книге 10 страниц. Год издания книги - 2000.

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность. Книга завершается финалом, связывающим воедино темы и сюжетные линии, исследуемые на протяжении всей истории. В целом, книга представляет собой увлекательное и наводящее на размышления чтение, которое исследует человеческий опыт уникальным и осмысленным образом.

Читать онлайн Комната


I

Госпожа Дарбеда держала кончиками пальцев рахат-лукум. Она осторожно поднесла его к губам и затаила дыхание, боясь сдуть сахарную пудру, которой он был присыпан. «Розами пахнет!» – подумала она. Она вонзила зубы в вязкую массу и ощутила во рту гнилостный привкус. «Удивительно, как болезнь обостряет чувства». Она стала думать о мечетях, о приторно-вежливых восточных людях (она ездила в Алжир в свадебное путешествие), и на ее бледных губах обозначалась едва заметная улыбка: рахат-лукум тоже был приторно-сладким.

Ей пришлось несколько раз провести ладонью по страницам книги, потому что, несмотря на все предосторожности, их покрывал налет белой пудры. Под ее ладонями на скользкой бумаге свертывались, поскрипывая, крохотные песчинки сахара: «Это напоминает мне Аркашон, когда я читала на пляже…» Лето 1907 года она провела на побережье. Она носила тогда соломенную шляпу с большими полями и зеленой лентой; сидела у самого пирса с романом Жипа или Коллеты Ивер. Ветер осыпал ее колени песком, и время от времени она встряхивала книгу, поднимая за уголки. Сейчас она чувствовала то же самое, только вот песчинки были сухие, а эти малюсенькие сахарные шарики липли к кончикам пальцев. Перед глазами вдруг возникла полоска жемчужно-серого неба над черным морем. «Это было до рождения Евы». Она чувствовала себя нагруженной воспоминаниями и драгоценной, как шкатулка из сандалового дерева. Неожиданно всплыло в памяти название романа, который она тогда читала, – «Маленькая госпожа»; он вовсе не был скучным. Но с тех пор, как непонятная болезнь безвыходно удерживала ее в комнате, госпожа Дарбеда предпочитала мемуары и сочинения по истории. Она полагала, что страдание, серьезное чтение, обостренное внимание к своим воспоминаниям, к своим самым утонченным ощущениям помогут ей созреть, словно редкому оранжерейному плоду.

Она с раздражением подумала, что сейчас в дверь постучит муж. В другие дни недели он заходил только по вечерам, молча целовал ее в лоб и, устроившись напротив в кресле, читал «Тан». Но четверг был его «днем»: господин Дарбеда отправлялся на часок к дочери, как правило, от трех до четырех дня. Перед уходом он заглядывал к жене, и они с горечью беседовали о своем зяте. Эти разговоры по четвергам, повторявшиеся до мельчайших деталей, совершенно выматывали госпожу Дарбеда. В этой тихой комнате господина Дарбеда было слишком много. Он не садился, расхаживал взад-вперед и беспрерывно вертелся. Каждое из этих резких движений терзало госпожу Дарбеда, как звон разбитого стекла. В этот четверг дела обстояли даже хуже обычного: при мысли, что ей придется повторить мужу признания Евы и увидеть, как это пугающее большое тело задрожит от ярости, госпожа Дарбеда потела от страха. Она взяла с тарелки кусочек лукума, с минуту нерешительно смотрела на него, затем с печальным видом положила обратно: она не любила, когда муж заставал ее за этим занятием.

Она вздрогнула, услышав стук.

– Входите, – тихо сказала она.

На цыпочках вошел господин Дарбеда.

– Я иду к Еве, – сказал он, как всегда.

Госпожа Дарбеда улыбнулась.

– Поцелуй ее за меня.

Господин Дарбеда не ответил, лишь с озабоченным видом наморщил лоб: каждый четверг, в один и тот же час, битком набитый желудок вызывал у него какое-то глухое раздражение.

– От нее я зайду к доктору Франшо, мне хотелось бы, чтобы он серьезно поговорил с ней и постарался убедить.

Он часто навещал доктора Франшо. Но напрасно. Госпожа Дарбеда вздернула брови. Раньше, будучи здоровой, она в таких случаях обычно пожимала плечами. Но с тех пор, как болезнь утяжелила ее тело, утомлявшие ее жесты она заменила мимикой лица – глазами говорила «да», уголками губ – «нет».

– Надо бы попытаться отнять у него Еву.

– Я ведь уже говорил тебе, что это невозможно. Кстати, закон на этот счет очень плох. Франшо как-то сказал мне, что у врачей бывают немыслимые неприятности с семьями: люди не решаются сдать больных в клинику и держат их дома. У врачей связаны руки, они вправе лишь высказать свое мнение, и все тут. Необходимо, – продолжал он, – чтобы разразился публичный скандал, или семья сама должна потребовать помещения больного в больницу.

– Но это когда еще будет, – заметила госпожа Дарбеда.

– Вот именно.

Он повернулся к зеркалу и, запустив пальцы в бороду, принялся ее разглаживать. Госпожа Дарбеда равнодушно смотрела на мощный красный загривок мужа.

– Если так и дальше будет продолжаться, – сказал господин Дарбеда, – она станет безумнее его, у них страшно нездоровая обстановка. Она ни на шаг от него не отходит, никого не видит, кроме тебя, никого не принимает. Окон она никогда не открывает, потому что этого не желает Пьер. Как будто для этого надо спрашивать разрешения у больного. Они, по-моему, жгут благовония в курительнице – такая гадость, кажется, что ты в церкви. Право слово, иногда я думаю… знаешь, глаза у нее какие-то странные.

– Я этого не заметила, – возразила госпожа Дарбеда. – Я нахожу, что выглядит она нормально. Правда, немного печальна.

– Она как покойница. Хорошо ли она спит? Как питается? И не думай спросить ее об этом. Но я считаю, что, имея под боком такого «гуся», как этот Пьер, ей приходится ночи напролет не смыкать глаз. И самое невероятное во всем этом, что мы, ее родители, не имеем права защитить ее от нее самой. Заметь, что у Франшо уход за Пьером будет гораздо лучше. У них огромный парк. И к тому же я считаю, – прибавил он с едва уловимой усмешкой, – что с себе подобными ему будет легче найти общий язык. Эти существа как дети, надо, чтоб они были заняты собой; они образуют своего рода братство франкмасонов. Вот где следовало бы его держать с первого же дня, и замечу – для его же пользы. Да, для его же пользы.


С этой книгой читают
Услуга художника

Рассказы Нарайана поражают широтой охвата, легкостью, с которой писатель переходит от одной интонации к другой. Самые различные чувства — смех и мягкая ирония, сдержанный гнев и грусть о незадавшихся судьбах своих героев — звучат в авторском голосе, придавая ему глубоко индивидуальный характер.


Королевское высочество
Автор: Томас Манн

Автобиографический роман, который критики единодушно сравнивают с "Серебряным голубем" Андрея Белого. Роман-хроника? Роман-сказка? Роман — предвестие магического реализма? Все просто: растет мальчик, и вполне повседневные события жизни облекаются его богатым воображением в сказочную форму. Обычные истории становятся странными, детские приключения приобретают истинно легендарный размах — и вкус юмора снова и снова довлеет над сказочным антуражем увлекательного романа.


Год кометы и битва четырех царей

Книга представляет российскому читателю одного из крупнейших прозаиков современной Испании, писавшего на галисийском и испанском языках. В творчестве этого самобытного автора, предшественника «магического реализма», вымысел и фантазия, навеянные фольклором Галисии, сочетаются с интересом к современной действительности страны.Художник Е. Шешенин.


Одна сотая

Польская писательница. Дочь богатого помещика. Воспитывалась в Варшавском пансионе (1852–1857). Печаталась с 1866 г. Ранние романы и повести Ожешко («Пан Граба», 1869; «Марта», 1873, и др.) посвящены борьбе женщин за человеческое достоинство.В двухтомник вошли романы «Над Неманом», «Миер Эзофович» (первый том); повести «Ведьма», «Хам», «Bene nati», рассказы «В голодный год», «Четырнадцатая часть», «Дай цветочек!», «Эхо», «Прерванная идиллия» (второй том).


Брабантские сказки

Шарль де Костер известен читателю как автор эпического романа «Легенда об Уленшпигеле». «Брабантские сказки», сборник новелл, созданных писателем в молодости, — своего рода авторский «разбег», творческая подготовка к большому роману. Как и «Уленшпигель», они — результат глубокого интереса де Костера к народному фольклору Бельгии. В сборник вошли рассказы разных жанров — от обработки народной христианской сказки («Сьер Хьюг») до сказки литературной («Маски»), от бытовой новеллы («Христосик») до воспоминания автора о встрече со старым жителем Брабанта («Призраки»), заставляющего вспомнить страницы тургеневских «Записок охотника».


Мастер Иоганн Вахт

«В те времена, когда в приветливом и живописном городке Бамберге, по пословице, жилось припеваючи, то есть когда он управлялся архиепископским жезлом, стало быть, в конце XVIII столетия, проживал человек бюргерского звания, о котором можно сказать, что он был во всех отношениях редкий и превосходный человек.Его звали Иоганн Вахт, и был он плотник…».


Департамент налоговой полиции
Жанр: Боевик

Совсем недавно в России была создана специальная служба — Департамент налоговой полиции. Писатель Николай Иванов впервые в отечественной литературе рассказал об этой организации. Предотвращение попыток хищения документов и подкупа фининспекторов, схватки служб физзащиты с охраной частных фирм, отслеживание агентов из-за рубежа и внутренних шпионов, работающих на «черный бизнес» — все это ежедневная и нелегкая работа Департамента налоговой полиции.


Чистильщики
Жанр: Боевик

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


1968

Содержание:НАСУЩНОЕ Драмы Лирика Анекдоты БЫЛОЕ Революция номер девять С места событий Ефим Зозуля - Сатириконцы Небесный ювелир ДУМЫ Мария Пахмутова, Василий Жарков - Год смерти Гагарина Михаил Харитонов - Не досталось им даже по пуле Борис Кагарлицкий - Два мира в зеркале 1968 года Дмитрий Ольшанский - Движуха Мариэтта Чудакова - Русским языком вам говорят! (Часть четвертая) ОБРАЗЫ Евгения Пищикова - Мы проиграли, сестра! Дмитрий Быков - Четыре урока оттепели Дмитрий Данилов - Кришна на окраине Аркадий Ипполитов - Гимн Свободе, ведущей народ ЛИЦА Олег Кашин - Хроника утекших событий ГРАЖДАНСТВО Евгения Долгинова - Гибель гидролиза Павел Пряников - В песок и опилки ВОИНСТВО Александр Храмчихин - Вторая индокитайская ХУДОЖЕСТВО Денис Горелов - Сползает по крыше старик Козлодоев Максим Семеляк - Лео, мой Лео ПАЛОМНИЧЕСТВО Карен Газарян - Где утомленному есть буйству уголок.


Секс

Содержание:НАСУЩНОЕ Драмы Лирика Анекдоты БЫЛОЕ Мария Бахарева - Грачевка, Драчевка тож Как взнуздать крылатого Эроса Ефим Зозуля - Сатириконцы ДУМЫ Андрей Громов - Человек хотящий Михаил Харитонов - Непристойность Дмитрий Быков - Вся Россия - наш сад Алексей Крижевский - Как дети ОБРАЗЫ Дмитрий Данилов - До потери сознания Аркадий Ипполитов - Душенька Захар Прилепин - Собачатина Алла Боссарт - Поповна Эдуард Дорожкин - У вас товар, у нас купец Дмитрий Ольшанский - Аглашки ЛИЦА Олег Кашин - Личный счет Валентина Фалина ГРАЖДАНСТВО Евгения Долгинова - Серьезные отношения Олег Кашин - Мэр и его грустный baby ВОИНСТВО Александр Храмчихин - Восток дальний и близкий СЕМЕЙСТВО Евгения Пищикова - Убить дебила Анна Андреева - Бери, пока дают МЕЩАНСТВО Людмила Сырникова - Возраст победителей Мария Бахарева - Когда негде ПАЛОМНИЧЕСТВО Алексей Митрофанов - Под куполом ХУДОЖЕСТВО Аркадий Ипполитов - Одержимость Денис Горелов - Как металлисты с деревянщиками воевали.


Другие книги автора
Тошнота

«Тошнота» – первый роман Ж.-П.Сартра, крупнейшего французского писателя и философа XX века. Он явился своего рода подступом к созданию экзистенционалистской теории с характерными для этой философии темами одиночества, поиском абсолютной свободы и разумных оснований в хаосе абсурда. Это повествование о нескольких днях жизни Антуана Рокантена, написанное в форме дневниковых записей, пронизано острым ощущением абсурдности жизни.


Ставок больше нет

Роман-пьеса «Ставок больше нет» был написан Сартром еще в 1943 году, но опубликован только по окончании войны, в 1947 году. В длинной очереди в кабинет, где решаются в загробном мире посмертные судьбы, сталкиваются двое: прекрасная женщина, отравленная мужем ради наследства, и молодой революционер, застреленный предателем. Сталкиваются, начинают говорить, чтобы избавиться от скуки ожидания, и… успевают полюбить друг друга настолько сильно, что неожиданно получают второй шанс на возвращение в мир живых, ведь в бумаги «небесной бюрократии» вкралась ошибка – эти двое, предназначенные друг для друга, так и не встретились при жизни. Но есть условие – за одни лишь сутки влюбленные должны найти друг друга на земле, иначе они вернутся в загробный мир уже навеки…


За закрытыми дверями

В первой, журнальной, публикации пьеса имела заголовок «Другие». Именно в этом произведении Сартр сказал: «Ад — это другие».На этот раз притча черпает в мифологии не какой-то один эпизод, а самую исходную посылку — дело происходит в аду. Сартровский ад, впрочем, совсем не похож на христианский: здание с бесконечным рядом камер для пыток, ни чертей, ни раскаленных сковородок, ни прочих ужасов. Каждая из комнат — всего-навсего банальный гостиничный номер с бронзовыми подсвечниками на камине и тремя разноцветными диванчиками по стенкам.


Возраст зрелости

"Дороги свободы" (1945-1949) - незавершенная тетралогия Сартра, это "Возраст зрелости", "Отсрочка", "Смерть в душе". Отрывки неоконченного четвертого тома были опубликованы в журнале "Тан модерн" в 1949 г. В первых двух романах дается картина предвоенной Франции, в третьем описывается поражение 1940 г. и начало Сопротивления. Основные положения экзистенциалистской философии Сартра, прежде всего его учение о свободе, подлинности и неподлинности человеческого существования, воплощаются в характере и поступках основных героев тетралогии.  .