В исповедальне было тихо. Так тихо, как обычно бывает после того, как один из собеседников проговорился и решил доверить другому тайну, камнем лежащую на сердце. Молодой мужчина стоял на коленях, склонив голову на грудь, сложив руки и ожидая своего приговора.
Его собеседник молчал, и это затянувшееся молчание было тяжелее всяких слов.
– Ты понимаешь, что я только что услышал? – наконец, промолвил он.
– Ваше священство, – молодой мужчина осмелился поднять взгляд. – Я понимаю ваше недоумение… негодование… Нужда заставила меня довериться вам. Лелею надежду, что вы с пониманием отнесетесь к моей судьбе… поймете, что у меня не было другого выхода!
– Ты так этого желаешь? – помолчав, поинтересовался собеседник.
– Да, ваше священство.
– И ты готов на все ради своей цели?
– Да.
– Что ж. Если ты обещаешь во всем меня слушаться, у тебя будет такая возможность.
В переулке было тихо и пустынно. Ночь окутала город. Только полчаса тому назад на главной башне часы пробили полночь. Услышав этот звон, молодой человек встрепенулся. Полночь. Время, когда его таинственный собеседник назначил встречу. Никаких подробностей объяснено не было. Просто ему сообщили, что хотят доверить важную тайну. Тайну, которая может многое изменить в этом мире.
И молодой человек пришел в условленное место в условленное время. И послушно ждал, прислушиваясь к шорохам ночи.
Город жил своей, ночной жизнью – одни его обитатели ушли на покой, другие только просыпались. Там, где днем бродили бездомные собаки, теперь в кучах отбросов копошились крысы. Там, где днем торговки раскладывали на рынке свой товар, собирались торговцы краденым. Там, где прохаживались праздные гуляки, теперь крались темные личности.
Четверо остановились на углу. Прислушались. Молодой человек, ожидавший неведомого собеседника, нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Полночь миновала, и он все больше склонялся к мысли, что зря пришел сюда. И что пора бы, как говорится, и честь знать.
Четверо несколько минут подождали, но пустота и темнота ночной улицы никем не нарушились. Тогда они разделились. Двое скользнули вдоль домов, заходя через переулок с другой стороны, двое остались ждать условного сигнала.
Он прозвучал через несколько минут – гнусавый кошачий мяв. Ожидавший на углу молодой человек схватился было за меч, но, сообразив, что испугался бездомной кошки, опустил оружие.
Через пару минут послышался шорох. Кто-то приближался. Остановился в тени соседнего дома, тихо свистнул.
Молодой человек облегченно перевел дух. В переданной ему записке было сказано, что условным знаком как раз и будет свист.
– Это вы? – он шагнул вперед. – Я пришел.
– Следуйте за мной! – тень у стены шевельнулась.
Молодой человек послушно пошел по пятам за мужчиной в длинном балахоне. В темноте было трудно разобрать, что это за одежда на нем. Но вот его проводник скользнул в подворотню, стукнул в небольшую дверь условным стуком. Дверь отворилась, пропуская внутрь. Тут было светлее, и молодой человек заметил, что его провожатый был в темно-синей рясе.
Они поднялись по ступеням на второй этаж. В небольшой заставленной тяжелой мебелью комнате его ждал осанистый седовласый мужчина.
– Вы точны, – кивнул он вместо приветствия. – Вы пришли, чтобы дать окончательный ответ?
Гость кивнул.
– Итак, ваш ответ…
– Нет.
– Это окончательное решение? Подумайте еще раз! Вы имеете право отказаться…
– Я имею право отказаться быть подлецом. И вам советую – берегитесь!
– Это угроза? – седовласый улыбнулся.
– Да. И я советую вам…
– Молодой человек, я не собираюсь вас уговаривать, и у меня нет времени и желания тратить на вас свое время. Все будет так, как я задумал!
Сзади что-то шевельнулось. Молодой человек успел уловить только шорох – и тяжелый удар по голове погрузил его в беспамятство. Его подхватили под руки, не давая упасть. После чего тихо потащили прочь из комнаты.
– Все будет так, как я задумал, – повторил седовласый мужчина, глядя им вслед.
Город спал и ничего не знал, живя своей жизнью. Впрочем, даже те, кто не спали, тоже ничего не замечали, занятые только собой.
В комнате было темно, и лишь забытая на столике свеча упрямо бросала мраку вызов, озаряя пышное убранство спальни, мебель и разбросанные как попало вещи. Шарахаясь от ее робкого огонька, тени жались по углам, принимая порой причудливые очертания.
В глубине алькова под балдахином, украшенным пушистыми кистями, во мраке колебалось, дрожало, елозило странное светлое пятно. Слышался шорох, поскрипывание досок, сосредоточенное сопение и перемежающиеся всхлипами стоны.
– О!.. А-ах!.. А-о, – стонала женщина, руками и ногами цепляясь за своего любовника. – А! О! Ай! – выкрикивала она снова и снова по мере того, как мужчина ускорял или замедлял темп. Сцепившись, словно два борца, любовники катались по постели, не прерывая своего занятия. Крики женщины становились все отчаяннее и пронзительнее. Мужчина делал свое дело молча.
Любовники до того увлеклись процессом, что не сразу смогли остановиться. Но, наконец, мужчина откатился в сторону, раскинув руки и ноги. Оставленная им женщина какое-то время лежала неподвижно, потом потянулась всем телом и придвинулась к любовнику, кладя голову ему на плечо.
