В конце двадцатых годов Петер Клеменс, немецкий подданный, живший несколько лет в Голландии, купил небольшую ювелирную фирму, принадлежавшую некоему Отто Кюнце.
Нотариусу, оформлявшему сделку, отполированному господину в визитке, с бутоньеркой в верхнем кармашке, понравилось открытое, добродушное лицо Клеменса, а своей откровенностью тот совсем пленил его.
Клеменс сказал, что ему сорок восемь лет и у него есть сын Антон. Нет, не родной… Родители Антона — друзья Петера. Они умерли, оставив Антона круглым сиротой. Клеменс усыновил его. Сейчас он работает на алмазных копях в Южной Африке. Да, там он проходит практику…
Вы правы, господин нотариус, я решил, что специальностью сына будет моя профессия гранильщика драгоценных камней. В свое время я имел дело с лучшими гранильщиками мира. Кто они? Это в России, на Урале. Там чудесные мастера. Да, я учился у них и понимаю толк в камнях. Конечно, мне жаль, что господину Кюнце не повезло. Эта проклятая инфляция!… Ах, да! Вы спросили, почему я снова переселился в Германию? В Голландии счастье не улыбнулось мне.
Далее Клеменс сказал: его дело должно быть зарегистрировано в соответствующих инстанциях в качестве одного из европейских отделений концерна «Рамирес и Компания», действующего в пределах некоторых южноамериканских государств. Совет директоров концерна имеет свою постоянную резиденцию в Аргентине. И предъявил документы, подписанные генеральным директором концерна господином Радебольтом, уполномочивавшие Клеменса возглавить берлинский филиал.
Когда было покончено с формальностями, Клеменс сломал дом, где ютилась жалкая фирма Отто Кюнце, и построил великолепное здание в современном стиле. Концерн «Рамирес и Компания» не пожалел средств на внешнюю отделку здания. Вскоре на стене у парадного входа появилась медная доска с надписью "Фирма Клеменс и Сын"».
Верхний этаж — жилые комнаты главы фирмы. Там же приготовлены комнаты для сына. Нижний этаж — магазин. В крыльях — мастерская, где работали всего несколько человек.
Приказчики фирмы — отменно вежливые люди. Что до товара — то здесь предлагались только дорогие, тонкой отделки вещи.
Наиболее выдающихся клиентов Клеменс обслуживал сам. Его предупредительность, полные достоинства манеры и светская непринужденность очаровывали гостей. Через год-другой от покупателей не стало отбоя. Люди, нажившие состояния на войне и инфляции, выбрасывали из портмоне пачки отечественных и заграничных банкнот за какую-нибудь драгоценность. Клеменс небрежно совал деньги в сейф, словно это были какие-то несчастные тридцать — пятьдесят марок.
Соседи установили, что Клеменс в частной жизни (прислуга везде болтлива) очень нетребователен. Его кабинет и спальня отличаются спартанской скромностью. Да и сам он чистый спартанец: неприхотлив в пище, много занимается спортом, много читает, любит серьезную музыку, иногда посещает театры. По вечерам часто сумерничает в одиночестве. Ни о каких интрижках любовного характера прислуга не могла сообщить решительно ничего такого, что могло бы положить тень на личную жизнь их хозяина. Женщины, кроме домоправительницы и горничной, не переступали порога его дома. Не было замечено также, чтобы Клеменс проводил время с женщинами в ресторанах или барах. В крайнем случае, он брал с собой домоправительницу фрау Кнопф — пожилую и довольно уродливую даму.
Фрау Кнопф рассказывала, что господин Клеменс, овдовев лет пять тому назад, решил отдать все оставшиеся годы жизни работе и сыну.
Полиция, особенно в первые годы проживания Клеменса в Берлине, довольно тщательно наблюдала за ним: как-никак некогда он был в России… Вскрывалась (тайно, конечно) его почта. Ничего предосудительного ни в поведении главы фирмы, ни в его переписке не находили. Тем не менее, заметив слежку за собой и узнав, что его письма и ответы на них стали достоянием «черного кабинета», Клеменс, посмеиваясь, рассказал однажды об этом почтенному Фрицу Тиссену, постоянному клиенту фирмы.
Через некоторое время полиция перестала интересоваться фирмой.
С легкой руки того же Тиссена представители знатных фамилий Германии стали клиентами фирмы. Одни покупали, другие, промотав свое состояние, продавали фамильные ценности, третьи клали их в сейфы фирмы под солидные залоги. Щедрый и отзывчивый Клеменс не торопил клиентов с расчетом…
