Все окна в гостиной были распахнуты настежь, и все равно легкий вечерний бриз едва освежал нагретый за день воздух. Подумать только, что в Лондоне сейчас зима! Флоренс никак не могла привыкнуть к мысли, что при перелете из Северного полушария в Южное времена года меняются на противоположные. Еще два дня назад при одном взгляде в окно до костей пробирала унылая серость английского февраля, а сейчас все кругом сверкало и переливалось сочными красками, усиленными благодатным солнцем Новой Зеландии.
С первых шагов по этой новой неизведанной стране Флоренс находилась в том состоянии упоения новизной, какое бывает у человека только в молодости, как бы ни было тяжело и муторно у него на душе. Новые места и новые люди способны волновать, радовать, манить призраком надежды на более счастливые времена. Здесь все казалось Флоренс неизъяснимо прекрасным, ко всему как будто примешивалось нечто волшебное, таинственное. Она не понимала, откуда оно взялось, и это странно волновало.
Сейчас Флоренс стояла с бокалом вина в руке рядом с тетей Морин и приветливо кивала гостям. Она отвечала на вопросы, улыбалась, впитывала новые впечатления, новые лица, и в то же время с самого начала вечера чувствовала присутствие кого-то или чего-то, еще ею незамеченного, придававшего всему остальному некий особенный смысл. Но наконец это неуловимое «нечто» как бы обрело материальные формы, и Флоренс все отчетливее начала ощущать на себе чей-то настойчивый взгляд.
Она, не переставая улыбаться, обвела глазами комнату, потом случайно повернула голову в сторону террасы и увидела мужчину, который смотрел на нее не отрываясь.
У него были самые необыкновенные глаза, какие только доводилось видеть Флоренс, – дымчато-серые, с синим оттенком. Эти глаза, обрамленные густыми и длинными ресницами цвета воронова крыла – в тон волосам, несомненно, являлись наиболее выигрышной частью его лица.
Незнакомец так пристально смотрел на Флоренс, что ей стало неловко. Она повернулась к тете и увидела, что та тоже заметила внимание своего гостя и наблюдает за ними обоими с легкой одобрительной улыбкой на губах.
– Это Клод Бентли, – сказала она, отвечая на вопросительный взгляд племянницы. – Пойдем, я тебя познакомлю.
И не успела Флоренс возразить, как Морин подхватила ее под руку. Пока они подходили, мужчина ни на миг не отвел глаз, только оторвался от перил террасы, на которые перед тем опирался, выпрямился и ждал. Одет он был довольно небрежно – в бежевые молескиновые брюки и коричневую рубашку с расстегнутым воротом, которая облегала его мускулистое тело. Глубокий загар позволял предположить, что большую часть времени он проводит вне дома.
И еще он был высоким. До какой степени – Флоренс поняла, только когда приблизилась к нему. Сама она имела рост пять футов девять дюймов, а он возвышался над ней, как башня. Наверное, предположила она, в нем шесть футов и еще дюйма четыре, никак не меньше. Шесть футов четыре дюйма стопроцентного Адама!
Не писаный красавец… Нос слегка крючковатый и слишком тяжелый квадратный подбородок, а плотно сжатым губам недостает чувственности… Зато глаза излучали ее в избытке. Вблизи Флоренс смогла лучше разглядеть эти необычные глаза: очерчивающие их темные круги, необычное сочетание серого и синего и выражение почти беспардонной самоуверенности. Флоренс, я хочу познакомить тебя с Клодом Бентли, моим добрым другом и мастером на все руки. Я не знаю, что бы делала без него. Клод, это моя племянница, Флоренс Нильсен.
– Рад познакомиться с вами, Флоренс.
Он протянул руку, серые глаза заглянули в самую глубь ее души, читая ее как книгу. Флоренс отвела взгляд и посмотрела на их соединившиеся руки. Её кисть по контрасту казалась совсем светлой. У него были квадратные, аккуратно подстриженные ногти, сильные запястья, широкие ладони. Таким рукам привычнее заниматься физическим трудом, чем ласкать женщину.
Эта мысль ужаснула Флоренс, не успев родиться, и она с отвращением отбросила ее от себя.
Он понимающе улыбнулся, будто догадался, о чем она подумала. Чушь! Никто не может знать наверняка, о чем думает другой. Но Клод производил впечатление человека, умеющего угадывать мысли. Видимо, он вообще любил производить впечатление. Только с ней ему не повезло. Флоренс он не интересен, точно так же, как любой другой мужчина. Ей на всю жизнь хватит страданий. Свою ошибку она повторять не намерена, и если тетушка собирается заняться сватовством, ее постигнет разочарование.
– Я оставлю вас, чтобы вы могли познакомиться поближе, – жизнерадостно улыбнулась Морин.
Тете недавно пошел шестой десяток. Стройная изящная блондинка, она едва выглядела на сорок. Морин уже лет десять как овдовела, и Флоренс не могла понять, почему до сих пор не нашелся мужчина, способный увлечь ее.
Семнадцать лет назад, когда Флоренс было шесть, Морин перебралась из Англии в Новую Зеландию и с тех пор ни разу не навестила родину, даже после смерти мужа. Детей у нее не было, зато друзей она имела множество. Морин полюбила Окленд и говорила, что больше не тронется с места. Но с сестрой она не теряла связи, они созванивались каждую неделю, и когда Морин узнала, как плачевно закончился брак Флоренс, она немедленно пригласила племянницу погостить у нее, сколько той будет угодно. Она даже выслала деньги на авиабилет.
