Дальше.
Все дальше и дальше.
Без отдыха и без цели.
Просто переставлять ноги одну за другой — сколько времени он уже делает это, сказать нельзя.
Одно он знал совершенно точно: времена, когда он, будучи князем благородного происхождения, наслаждался богатством и почетом, безвозвратно канули в прошлое.
Чтобы удостовериться в этом, было достаточно одного только взгляда на его казавшуюся хрупкой фигуру: его некогда дорогая одежда висела клочьями, сапоги из тонкой кожи потерлись и износились, его благородно-бледная кожа была исцарапана и покрыта ранами. И когда Лорето, князь Тиргас Дуна, вновь принимался скорбеть, думая о своем жалком положении, воспоминания возвращали его к тому моменту, когда была решена его судьба.
— Лорето, — сказал Улиан, председатель и выразитель мнения Высокого Совета эльфов с тех пор, как мудрый Айлонвир отправился к Дальним Берегам, — ты покрыл позором себя и свой народ. Ты предал не только нас, но и своих пращуров, и всех эльфов, которые когда-либо бродили по земле. Поэтому наказание будет таким: ты навечно изгоняешься из Тиргас Дуна. В огне жизни и воде бессмертия тебе отказано — Дальних Берегов не увидеть тебе никогда…
Слова звучали в сознании Лорето, словно припев песни из придорожного трактира, забравшийся к нему в уши и не сумевший найти дорогу обратно. В воспоминаниях эльф видел древние и тем не менее кажущиеся юными черты лица Улиана, произносившего слова приговора, и выражение его глаз казалось Лорето доказательством того, что председатель Совета ликовал, вынося свой вердикт. Более того — Лорето показалось, что тому доставляет огромную радость отправлять одного из величайших и прекраснейших сыновей рода эльфийского в изгнание, словно какого-нибудь преступника без роду без племени.
— Кто кого предал? — в который раз спросил Лорето и испугался хриплого звучания своего голоса, в котором не осталось ничего от былой мягкости.
На миг утомленный от долгой ходьбы эльфийский князь потерял бдительность. Одна из его ног зацепилась за корень, и Лорето упал. Он растянулся во весь рост и ударился подбородком о камень, выступавший из лесного грунта. Коснувшись лица рукой, Лорето посмотрел на кончики пальцев и обнаружил, что они в крови. Кровь напомнила ему о собственной смерти и о том, что он никогда больше не увидит Дальние Берега и не сможет провести там жизнь в вечной гармонии и радости — хотя именно этого он жаждал сильнее всего.
Настолько сильно, что готов был пожертвовать ради этого всем остальным. Даже своей любовью к Аланне, верховной жрице Шакары. Однако судьба распорядилась иначе…
— Незадолго до твоего отплытия к Дальним Берегам, — снова услышал он голос Улиана в своих воспоминаниях, — Высокий Совет эльфов дал тебе поручение — поручение, которое ты торжественно поклялся выполнить, Лорето. Ты должен был защитить запретный город Тиргас Лан от незваных гостей, ибо Аланна, священнослужительница Шакары и хранительница тайны Тиргас Лана, была похищена двумя чудовищами, и Мы, Высокий Совет, имели все основания предполагать, что она заключила с ними союз. Оказалось, однако же, что все гораздо хуже: была сплетена интрига, цели и последствия которой имели размеры поистине апокалиптические. Темный Эльф вернулся, и полчища зла вторглись в древний эльфийский город Тиргас Лан. Но вместо того, чтобы храбро сразиться с врагом и отвоевать Тиргас Лан, ты приказал своей армии отступить и трусливо бежал.
— Это неправда, — решительно возразил Лорето. — Клянусь честью, я приказал воинам сражаться с орками и другими темными силами.
— Но тогда, когда исход битвы был уже предрешен и ты собирался присвоить себе эльфийскую корону. Ты противоправно пытался завладеть ею, после того как пророчество Фаравина уже свершилось.
— Да, но его исполнил человек! — громко воскликнул Лорето, не обращая внимания на тот факт, что Улиан уже не мог его слышать и только деревья были свидетелями его защитительной речи. — Я не хотел верить, что предсказание Фаравина касается…