– А это кто? Устинова? Так, так… Что-то новенькое… У тебя такой нет? Тогда, пожалуй, я это возьму… А это у нас кто? Донцова? Ага, это я тоже не читала. Донцову я тоже люблю. Значит, берем… А вон ту желтую книжечку подай, пожалуйста… Ну-ка, кто это? А, Буйковский! Нет, ну, ты смотри, какой он взял эпиграф: «Я – поэт, зовусь я Гришка. От меня вам эта книжка!» Оригинально, правда, Полин?
Мы с подругой Алиной уже целый час торчали в магазине «Книжная лавка». Я давно выбрала себе роман и теперь терпеливо ждала, пока Нечаева сгребет с полок все новинки, пользуясь тем, что цены в этом магазине очень заманчивые.
– Буйковский – это кто? – спросила я автоматически, листая очередную новинку.
Подруга вытаращила на меня свои большие голубые глаза и удивленно захлопала густо накрашенными ресницами:
– Полин, ты что, из глухой тайги приехала?! Гриша Буйковский – местное юное дарование, поэт! Он, правда, в основном для рэперов пишет, но есть что почитать и нормальным людям. Вот я однажды была на его авторском вечере. Это было что-то!..
Алина Нечаева занимала «должность» моей лучшей подруги еще с детского сада. Она была суперобщительна и сверхактивна. Ее энергии с лихвой хватило бы на добрую половину девушек нашего Горовска. Она постоянно записывалась во всевозможные организации и движения, протестующие против разнообразных несправедливостей нашей суровой реальности, а также была в курсе всех культпросветмероприятий нашей городской тусовки. Природа наделила мою подругу очень красивыми чертами лица – огромными выразительными глазищами, аккуратненьким, чуть вздернутым носиком, пухлыми губками. Она была воплощением того женского типажа, который нравится всем мужчинам без исключения.
– Слушай, Алина, давай ты мне про своего Буйновского потом расскажешь. Мы тут, как в музее, уже целый час ходим, и, если тебя не остановить, ты половину ассортимента скупишь.
– Не Буйновского, а Буйковского, – поправила меня подруга. – Эх, я бы еще кое-что из фантастики посмотрела…
– Ты у меня сама – ходячая фантастика. Пойдем, а то все деньги здесь оставишь, – предупредила я.
– При таких-то ценах?! Да брось ты! Я потому и ныряю сюда постоянно, что здесь все очень даже дешево, и при этом ассортимент большой. Хотя, ладно, я и так на полгода себя чтением обеспечила. Пошли к кассе. Где тут у меня кошелек?..
Когда мы с Нечаевой вышли из магазина – я со своим романом, она – с целым пакетом книг, мы сели в мой «Мини-Купер», терпеливо ожидавший нас на ближайшей стоянке.
– Слушай, поедем куда-нибудь перекусим, – предложила Алина, – а то у меня прямо в животе урчит.
Я кивнула и вставила ключ в замок зажигания:
– Идея принимается. Здесь, буквально в двух кварталах, есть очень приличная кофейня «Запад-Восток»…
Вскоре мы с Нечаевой сидели в уютном зале. Здесь был стильный современный интерьер, играла музыка в стиле легкий хаус и блюз. Мы заказали тирамису, сок и эспрессо и теперь наслаждались их божественным вкусом и трещали обо всем, что только приходило в голову.
– Так ты что, правда ничего не слышала о Буйковском? – спросила Алина, вспомнив наш недавний разговор в «Книжной лавке».
– Наверное, ты будешь удивлена, – ответила я, – но, честное слово, ничего не слышала даже краем уха. А ты откуда о нем знаешь?
Нечаева пожала плечиком:
– Да так… Познакомили нас на одной тусовке на вечере художников и скульпторов. Кстати, познакомили Витьки́.
– Какие Витьки́? – удивилась я.
– Полин, да ты что?! – возмутилась подруга. – Из тундры сюда приехала?! Витьки́ – это Витя Шило и Витя Мыло. Их так все зовут. Ну, Шилова ты знаешь, я вас давно познакомила, а его друг Мыльников по кличке Мыло – художник и скульптор. Кстати, их общий друг – директор выставочного зала Микола Бобусь, уж о нем-то ты, надеюсь, слышала? (Я на всякий случай кивнула головой, боясь, как бы меня не посчитали прибывшей с какого-нибудь полуострова Таймыр. На самом деле ни про какого Бобуся я тоже слыхом не слыхивала.) Так вот, Буйковский сочинил про них троих такой памфлет:
Жили у Бобуся два веселых гуся:
Один Шило, другой Мыло, два веселых гуся!
Алина рассмеялась, а я удивилась про себя, при чем тут памфлет, но состорожничала и вслух ничего не сказала, только выразила свое отношение к «произведению» какого-то там Буйковского неопределенным восклицанием: «Мм!»
– Скажи, прикольно пишет? – продолжала докапываться до меня подруга.
– Скорее уж переписывает заново русский народный фольклор.
– Да у него и свои произведения есть, – вступилась Нечаева за нашего доморощенного поэта.
– Охотно верю, – кивнула я, чтобы прекратить наконец этот разговор про человека, которого я в глаза не видела и который был мне ну абсолютно безразличен.
– Ой, Полин, чуть не забыла!.. – Нечаева торопливо отхлебнула глоток кофе. – Знаешь, я тут недавно познакомилась с одним молодым человеком… Все бы ничего, он, кажется, даже при деньгах, только, знаешь, он какой-то деспотичный. Любит указывать, что мне делать, как себя вести, как одеваться, как наносить косметику и наносить ли ее вообще… А еще любит сам решать, когда он придет ко мне и во сколько, а я в этот торжественный момент должна быть дома при параде и встречать его, как заморского гостя. Как ты думаешь, это нормально?
