Каста

Столица показалась над заметно поредевшим зелёным горизонтом листвы, когда дорога, направлявшая Хюрема, вдруг вынырнула на небольшую вздыбленную прогалину, перед тем, как резко уйти вниз и повести омегу привычными за последние дни зарослями, сквозь которые едва пробивалось уже по-осеннему прохладное солнце.

Хюрем остановился, вглядываясь вдаль. Туда, где отчётливо виднелись зубцы гарнизонной крепости, занявшей наивысшую точку близлежащих земель. Анака, сложенная из горчично-жёлтых глыб известняка, была меньше, чем он представлял. Впрочем, с такого расстояния глаза, должно быть, его обманывали. Пусть сейчас анака и не использовалась в качестве оборонительного сооружения, размеры её и толщина стен, при необходимости, могли служить надёжным укрытием.

Ниже анаки, по склону, тянулись ленты крепостных стен с узкой, вьющейся вдоль и поперек серпантинной дорогой, достаточно крутой, чтобы осложнить подход неприятелю. Особенно если тот решил бы поднять к воротам таран или другие стенобитные орудия.

Взгляд Хюрема скользнул ещё ниже, туда, где кончались пределы внутренней анаки и начинались кольца небольших по величине прямоугольных и квадратных зданий, выложенных симметричным рисунком и напоминавших два ряда разных по размерам зазубрин смотровой башни, увеличенной в десятки раз — гарнизоны, понял Хюрем.

Сразу под этими поясами, словно сорвавшиеся с невысокого обрыва, громоздились скопища разномастных жилищ. Хюрем подозревал, что яркие, даже с такого расстояния, пятна были ничем иным, как шатровыми навесами. Скучные же на вид проплешины серого и бело-жёлтого — камень стен, выложенных вплотную к отвесу гранитной породы, служившему основанием для анаки. Эти разноцветные неровные волны, со всплесками неожиданно выраставших то здесь, то там башен, резво скатывались вниз с пригорка и тонули где-то у подножия леса.

— Добренького денёчка! — возбуждённо гаркнул возничий, погоняя лошадь мимо Хюрема, отступившего в сторону.

Мужик, усатый и тучный, направлял телегу к городу, стараясь успеть к внешней стене до темноты, пока ворота не закрылись. Может, в его тюках, выступавших из-за бортов, имелся ценный груз, который он собирался продать, и опасался, как бы не позарились разбойники, но, скорее всего, дело было в другом. Как и многие другие путники — пешие и конные, встреченные Хюремом по дороге, эта семья — а была это именно она: кроме альфы в повозке сидели омега тех же, что и погонщик, лет и малолетний сын, торопилась в город, на Праздник Касты.

Хюрем бы ещё засомневался в собственной догадке, но подросток решил дело. На вид альфе было около десяти вёсен. В праздник, приходившийся на середину сентября, Каста раджанов устраивала пышные гуляния, а заодно пополняла собственные ряды. Будучи воинами, раджаны нуждались в постоянном притоке свежей крови. Каждый год они набирали разное количество детей — всё зависело от потерь за минувшее время — пяти, десяти и пятнадцати лет.

Попасть в Касту считалось почётным. Кроме того, имелись и другие выгоды, привлекавшие семьи. Если приходилось кормить слишком много ртов, пристроить лишние в Касту было настоящей удачей. К тому же, за ребёнка Каста выдавала вознаграждение. Да и послабления в оброке были не лишним для крестьян и торговцев, одним из которых явно являлся проехавший мимо мужик.

Не став задерживаться долее, Хюрем бросил ещё один взгляд на город и припустил по дороге, тоже рассчитывая попасть за ворота до того, как сядет солнце.

Оказалось, что с того места, откуда Хюрем наблюдал крепость, виднелось не более одной пятой, а то и меньше, огромного городища, расползавшегося цветастой складчатой юбкой от главной возвышенности к западу, куда с гор, ударяясь о стены анаки, уходила река, и югу. Именно с южной стороны, наименее удобной, как понял Хюрем, топча кожаными ботинками грязь в развезенных лошадьми и повозками колеях, он приблизился к Барабату, вынырнув из леса в паре вёрст от внешней стены. Благо, что омега всё же успел нырнуть за огромные створы одним из последних, понимая, что теперь действительно может рассчитывать на тюфяк и миску горячей похлебки.

Уверенность поколебалась после того, как Хюрем, заглянув в пару харчевен, услышал, что мест нет, и даже присесть, чтобы заморить сосавшего желудок червячка негде, стены местных заведений ломились от прибывших. Приходилось признать, что толкотня в нижнем ярусе города, самом просторном и обыкновенно свободном, существенно убавляла возможности осуществить задуманное. Если Хюрем не найдёт место для ночлега, придётся поспрашивать, где скапливаются местные бродяги, не рискуя вызвать гнев раджанов.

Раджаны — истинные хозяева города — были повсюду. Лёгкие белые штаны и туники с огромными алыми треугольниками, направленными остриём вниз на груди, обрамлённые пурпурной каймой, точно такой же, как и та, что бежала стрелками от бедер к подвязанным на щиколотках штанинам, бросались в глаза не меньше начищенных щитов. Кожаная портупея составляла сложную перевязь из ремешков разной толщины и назначения, опускавшихся к ремням с ножнами и ниже, до середины бёдер. Хюрем тут же оценил удобство такой конструкции. Если понадобится бежать, пару застёжек и ножны не кидало из стороны в сторону. Наверняка были и другие удобства, но для этого нужно было бы рассмотреть такое обмундирование внимательнее, таращиться же на раджанов было себе дороже.