Карл Бруннер
Авторы: Бела Балаж
Жанр: Детская проза
Циклы: не входит в цикл
Формат: Полный
Всего в книге 37 страниц. Год издания книги - 1937.
Для среднего и старшего возраста.
Читать онлайн Карл Бруннер
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Это было в мае 1933 года в городе Берлине.
Стояли чудесные солнечные дни. Но дядюшку Оскара не радовала хорошая погода. Дядюшка Оскар был прежде слесарем на заводе. А теперь он часами просиживал на скамье около Ландсвер-канала вместе с другими безработными. Конечно, приятно, что хоть солнце обогревает спину, однако он часто думал про себя: «Как странно все-таки, что солнцу решительно на все наплевать! Солнце светит всегда и всем одинаково…»
В этот день дядюшка Оскар вышел из своей квартиры на Ильзенштрассе в три часа. Вчера шурин дал ему папиросу, и он только что с наслаждением закурил ее.
Стоя на площадке четвертого этажа, дядюшка Оскар услышал странный шум.
Это маленькая Лиза Вальдман стремглав несется по лестнице снизу вверх.
Даже здесь, наверху, слышно ее тяжелое, прерывистое дыхание. Темные локоны развеваются вокруг худенького, бледного личика девочки.
Внезапно она останавливается, свешивается через перила и смотрит вниз.
Лицо ее искажено, гнев горит в больших темных глазах. Пятнадцатилетняя девочка похожа на затравленную дикую кошку.
«Ну и ну… — думает дядюшка Оскар. — Что же там стряслось?..» — И он направляется вниз.
Тут он видит, как Лиза Вальдман сжимает свой маленький кулачок. «О!» стонет она. Затем отскакивает от перил, мчится вверх по лестнице и налетает на дядюшку Оскара с такой силой, что тот теряет свою папиросу.
— Ну, Лиза, — протяжно говорит он, — тебе, видно, к спеху?
— Они идут!.. — задыхаясь, шепчет Лиза. — Они уже в доме! — и бежит дальше.
Дядюшка Оскар почуял недоброе. Но все же сначала он поднял папиросу, осторожно обтер ее, сунул в рот и попробовал затянуться — горит ли? «Потихоньку, полегоньку!» была его любимая поговорка. И только когда снова показался дымок, он перегнулся через перила, чтобы узнать, в чем дело.
Отсюда ему не было видно ни входных дверей, ни швейцарской. Пролет лестницы был узок. На каждом этаже справа и слева были двери, а посредине — раскрашенное окно. Если взглянуть сверху вниз, то казалось, что смотришь в мрачное глубокое ущелье.
Дядюшка Оскар увидел во втором этаже старуху Хербигер (ее сын вот уже месяц как сидел в концентрационном лагере в Дахау).
Она просунула в дверную щель свою трясущуюся седую голову и, испугавшись, сразу скрылась за дверью. Затем дядюшка Оскар увидел еще ниже, в первом этаже, толстую жену доктора Бема. Она в эту минуту втаскивала в квартиру своего четырехлетнего сына. Это выглядело очень смешно: в одной руке докторша держала кувшин с молоком, а другой тянула мальчика. Но тот отставал от матери, потому что сам тащил за поводок фокстерьера. Фоксик же не хотел уходить: в суматохе молоко выплеснулось из кувшина, и собачка во что бы то ни стало хотела вылизать белую лужицу.
— Иди скорее, иди скорее, ради бога! — кричала докторша и тянула сына.
И снова выплескивалось из кувшина молоко.
— Иди скорее, иди скорее, ради бога! — кричал мальчуган и тянул собачку.
Но маленький сильный фокстерьер задерживал всех. Наконец, они очутились в квартире, и дверь с шумом захлопнулась.
— Видно, все тут до смерти перепуганы, — проворчал дядюшка Оскар. — Поглядим, поглядим… — И он осторожно продолжал спускаться по лестнице.
С улицы слышны были взволнованные крики и собачий лай, но ничего нельзя было понять.
Наконец, он увидел кусочек входных дверей и дверь швейцарской. Тут дядюшка Оскар остановился и нахмурился. Он смотрел зорко, прищурив глаза. Папироса снова погасла. Но дядюшка Оскар забыл затянуться.
Сверху ему видно было только две ноги. Все остальное было скрыто. Но эти ноги были в синих шароварах и черных кожаных крагах. Они стояли на пороге заносчиво и нагло, загораживая вход. Свет падал с улицы, и на полу вестибюля лежала тень всей фигуры — огромная темная тень полицейского.
В это время в дом вошел полицейский офицер с двумя штурмовиками, быстро и деловито он направился в швейцарскую.
Сверху вошедшие казались маленькими забавными человечками, точно игрушечные фигурки. Но дядюшка Оскар прекрасно знал: все, что должно было произойти, меньше всего походило на веселую игру. Он знал, что сюда забрели не только эти молодцы. Наверное, возле дома караулила целая банда. Но кого же они тут ищут? Кого хотят увезти? Кого будут пытать на допросе? Кого поволокут в тюрьму, в концентрационный лагерь или даже под топор палача? Надо немедленно, если еще есть возможность, предупредить этого товарища. Но кто бы это мог быть?
Дядюшка Оскар жил в доме уже пятнадцать лет и знал всех жильцов. Правда, за последнее время ему мало с кем приходилось разговаривать. Надо было соблюдать осторожность. Но все-таки он приглядывался к людям.
Взгляд дядюшки Оскара задумчиво скользил с одного этажа на другой. Коммивояжера с первого этажа они, конечно, не возьмут. Он же сам наци. Доктор Бем, правда, еврей, но из-за него полицей-президент не будет страдать бессонницей. Доктор Бем рад, что ему хоть дышать позволили. Кого же в доме можно подозревать в тайной революционной работе?
Взгляд дядюшки Оскара переходит выше — на третий и на четвертый этажи. Потом еще выше — на чердачное помещение. Тут он остановился.
