Проклятая маска норовила сползти с носа, приходилось то и дело ее поправлять. Нелепые завязки путались в волосах – медицинских масок на резинках нынче не достать. Пришлось купить самопальные – сложенную в несколько слоев марлю с притороченными веревочками.
Возле дома старой княгини маска совсем развязалась. Тонечка плюхнула на траву пакеты, размяла затекшие пальцы в синих резиновых перчатках и стала копаться в волосах, пытаясь выудить из кудрей хлипкие завязки.
– Зараза!..
– Теть Тонь, вы чего?
– Ничего, – пропыхтела Тонечка. – Маска свалилась, чтоб ее!..
Парень на велосипеде смотрел на нее малость свысока – ему понаехавшие москвичи в масках, перчатках и очках казались идиотами. У него самого маска была завязана на щетинистой шее – на тот случай, если менты или какие-нибудь рьяные дружинники прицепятся. А спортивные перчатки с полупальцами всегда при нем, сойдет!
И требования все выполнены! Маска – вот она, перчатки на месте.
– Может, подмогнуть, теть Тонь?
– Да я пришла почти.
Она бы и согласилась, чтоб «подмогнул», но ее донельзя раздражало обращение «тетя Тоня» из уст великовозрастного парня, у которого в плечах косая сажень и борода как у дьякона!.. Он работал водителем при больнице и подрабатывал извозом. Пару раз Тонечка ездила с ним в Тверь купить то, чего было не достать в Дождеве, – свежую клинскую колбасу, креветки, всякие излишества.
Тонечка зацепила маску за ухо и махнула парню:
– Езжай, Коль, спасибо!
Парень, нажав на педали, рванул с места, покатил и поднял велик на дыбы – как пить дать фасонил перед «тетей Тоней»!
Тонечка вздохнула.
Жизнь изменилась в одночасье, и привыкнуть к этой новой было сложно.
Принимаясь за пакеты, она кинула взгляд на дом старой княгини и замерла.
Старуха стояла возле окна – шторы она никогда не задергивала – и неотрывно смотрела на Тонечку.
– Добрый вечер, – пробормотала столичная сценаристка испуганно. Разумеется, неподвижная старуха за окном не могла ее слышать, и Тонечка решила на всякий случай поклониться.
Она произвела некое неловкое движение туловищем и даже попыталась шаркнуть ногой.
Старуха не шелохнулась.
Тонечка собрала ручки многочисленных пакетов и потащилась дальше.
Следующий за старухиным участок пустовал, как видно, хозяева не смогли вырваться из зачумленной Москвы, а уж там и Тонечкин дом.
Она попой толкнула калитку, взволокла поклажу на высокое крыльцо, выхватила из кармана брызгалку, щедро обработала перчатки и ручки пакетов и наконец-то стянула маску.
…Вот как к ней привыкнуть, к этой новой реальности?!
Она почти разгрузила пакеты, когда со второго этажа скатился Родион, за ним припрыгало собакообразное насекомое с раскидистыми ушами и улыбкой на черной с подпалинами морде.
– Я же тебе сказал, что сам в магаз схожу! – с ходу начал атаку мальчишка. – Раз сказал, значит, сделал бы!..
– Чем ужинать будем?
– Мне папа велел, чтоб я за тобой смотрел! А как за тобой смотреть, если ты не слушаешься?!
– Ночь скоро, – миролюбиво заметила Тонечка. – А есть хочется уже сейчас. Смотри, на выбор макароны с сыром, гречка с котлетами, у меня фарш остался. Могу картошки с грибами нажарить, я замороженных опят купила.
– А что быстрее?
Тонечка усмехнулась. По всему видно, есть хотелось не ей одной.
– Все быстро! Я ловкая, ты же знаешь.
Родион посмотрел на мачеху.
Она правда была ловкой и… веселой. После детского дома, в котором он прожил, считай, десять лет, ему очень нравилось, что с родителями, с отцом и мачехой, всегда весело. Не то чтоб они то и дело представляли сценки или рассказывали анекдоты, но как-то так себя вели, что с ними было интересно и не страшно, что вот-вот поругаются и все кончится!..
Родион выбрал котлеты с макаронами, а Тонечка возразила, что раз котлеты, значит, с гречкой, и принялась за дело.
– А вкусного купила?
Вкусным считались ванильные сухари, обсыпанные сахаром, маковые сушки, мармелад – чем резиновей, тем лучше, – овсяное печенье, соломка и всякое такое.
Тонечка заверила, что купила, но до ужина ничего не даст, чтоб не перебил аппетит.
– Тоня, я же не маленький! – возмутился Родион. – Мне семнадцать будет!
– Даже когда тебе стукнет пятьдесят восемь, ты должен помнить, что набивать живот сладким вредно.
Она сама сейчас с удовольствием вместо гречки съела бы пирожное «Картошка» – две штуки – и запила тремя стаканами чаю, но никак нельзя. Во-первых, дурной пример для Родиона. Во-вторых, в магазин «Рублевочка» пирожных «Картошка» не завозят.
…Надо же было так назвать продуктовую лавку в центре города Дождев Тверской губернии! Прям какой-то литератор называл, стилист!.. Тут тебе и намек на шикарную жизнь – Рублевка, не что-нибудь! – и на дешевизну – рублик, всего ничего! И звучит ласково.
Родион подхватил с пола собакообразное существо, которое выписывало вокруг них кренделя и вензеля, поцеловал в морду, немного смутился и пристроил свою худосочную задницу на столешницу, почти что в миску с фаршем.
– Куда ты сел, слезай сейчас же!..
– А старую княгиню зовут Лидия Ивановна, – сообщил Родион. – Она раньше в Москве жила, а теперь здесь, в Дождеве.
– Откуда ты знаешь?
– Сама сказала! Она сегодня опять на ручей ходила.
