Картина первая
Колодец Св. Ангела
Германия XVI века. Прирейнский городок. Круглая площадка. Посередине колодец со статуей св. Ангела. – Вечерняя заря. – Колокола. – К колодцу подходит тридцатилетняя Вдова, из простых, в черном, опускается на колени.
ВДОВА
Ангел небесный! Священный страж
Города нашего!
Вот уже год, как скончался мой бедный муж.
– Бог упокой страдальца!
А детей у меня – шесть душ!
Ангел, ангел святой, сжалься!
Не могу я руки сидеть сложа —
Я не знатная госпожа!
Только знатным можно – за милым в гроб.
О часовенный пол студить,
Только знатным можно – за милым в гроб.
Я – швея, и мне надо шить!
Чем за платье сесть – на погост иду.
Ох, дурная любовь указчица!
Каково, пресветлый, в таком году
Третью – счетом – терять заказчицу?
Чуть глаза закрою – всё он, всё он —
И не помнишь, чем руки заняты!
Ниспошли мне, ангел, душевный сон,
Исцели от любовной памяти!
(Снимает с руки два обручальных кольца.)
Два кольца бросаю в дар!
Мужнее и вдовье.
Исцели любовный дар
Чистою водою.
Чтобы мне, восстав из мглы
Сновидений темных,
Кроме нитки да иглы —
Ничего не помнить!
(Бросает кольца. Зачерпывает ковшом воды. Пьет. Крестится. Уходит.)
Вдове на смену – шестнадцатилетняя Служанка, хорошенькая, румяная, заплаканная, в настоящей Bauerntracht[2] того века.
СЛУЖАНКА
Мой век – горшки да утюги,
Кастрюли да лоханки.
Пресветлый ангел, помоги:
Я – бедная служанка!
Я всем и каждому – раба,
Весь день душа трясется.
Простой служанке – не судьба
Прекрасный сын господский!
Лишь смерть одна равняет лбы.
Любовь – дурная сваха!
Ах, у меня равно – грубы
И руки и рубаха.
Страшнее всех загробных зол —
Когда сверкнут под дубом
Его лазоревый камзол
И розовые губы.
Он мне колечко дал – сапфир —
Тайком от графских дочек.
– “Ты мне дороже всех графинь,
Мой полевой цветочек!”
Пресветлый ангел, остуди
Мне грудь водою райской! —
Чтоб умер у меня в груди
Прекрасный сын хозяйский!
(Бросает колечко. Зачерпывает ковшом воды. Пьет. Плачет. Уходит.)
Ей на смену – разряженная, дородная, похожая на огромную куклу на колесах – Богатая невеста.
БОГАТАЯ НЕВЕСТА
Я – богатая невеста:
Жемчуга, луга.
Мне повсюду честь и место,
Мне весь свет – слуга.
Белый голубь в клетке белой,
Цвел у липы – лист.
Ах, на горе – полюбился
Мне бедняк-флейтист.
Брызжут слезы, как из лейки,
На худой жакет.
Ничего-то, кроме флейты,
За душою нет.
Каково по всем трущобам
В флейту дуть – три дня, —
Чтобы перстеньком грошовым
Одарить меня?
Сам бурмистр за свахой сваху
Шлет и шлет к отцу.
Знаю, знаю, что – не сахар
С голышом к венцу!
Остуди мой разум чистой
Ключевой водой,
Чтобы вытеснил флейтиста —
Бургомистр седой.
(Бросает кольцо. Зачерпывает ковшом воды. Пьет. Крестится – юбка вокруг как золотой огромный колокол. – Уходит.)
Ей на смену – молодая – как восковая святая – Монашка.
МОНАШКА
(опускаясь на колени)
Прохожу, опустив глаза.
Мне любить никого нельзя.
А ресницы мои длинны,
– Говорят, что они как стрелы!
Но в том нету моей вины:
Это Бог их такими сделал!
Я ресницами не хвалюсь.
Все молюсь, все молюсь, молюсь.
Ангел праведный! Ум мой прост.
Но сегодня, в исповедальне,
Он сказал мне: – “Мрачна, как пост!
Бог не любит, когда печальны...
Можно душу спасать, шутя...
– Подыми-ка глаза, дитя!”
Божий ангел! Возьми венец,
Он нетронут и свеж покамест...
Оттого что колечка – нет
У меня от него на память?
(Бросает венок. Зачерпывает ковшом воды. Пьет. Уходит.)
Ей на смену – завернутая в большой черный платок – Веселая девица. Накрашена по брови. Худа. Стройна. Благородна.
ВЕСЕЛАЯ ДЕВИЦА
(целуя землю)
Пресветлый ангел! Я твоя раба,
Пресветлый ангел, речь моя груба,
Румянец груб, и голос груб, и смех.
Но ты ведь ангел – и вода для всех...
Как в воду канул: плакала, звала...
Я только ночку с ним одну спала!
Пресветлый ангел, ты меня прости:
Три дюжины колец в моей горсти.
Христа продам, отца и мать продам, —
Но я его колечка не отдам!
И черт с твоей водой, – какой в ней толк!
Какой ты ангел, – каменный ты столб!
(Швыряет кольца ему в голову – от движения платок падает – открывая прекрасное, глубоко вырезанное платье. Плюет в колодец, уходит. Уходя, поет.)
Я – веселая девица,
Если ж часто плачу —
Как воде не литься,
Рйкам не струиться!
Я не мастер, не художник, —
Если ж губы крашу, —
Знать краса моя природная
Вся как есть сцелована!
Я у матушки в утробе
Песни пела, билась,
Чтоб на волю отпустили.
Родилась – влюби-илась.
(Последние слова за сценой.)
Ей на смену – Торговка яблоками, через руку большая корзина с яблоками, – сама как прошлогоднее залежалое яблоко.
ТОРГОВКА ЯБЛОКАМИ
Яблоки! Яблоки!
Ру-мяные яблоки!
Был у старой яблони
Сын, румяный яблочек.
Праздник воскресный,
Ангел небесный.
Я его волосиков
Кольцо – в воду бросила.
Из тваво колодца я
