Хьюго Мальбони
Проснулся от головной боли.
Снова перебрал, хотя собирался провести трезвый вечер. Черт.
Откинув одеяло, сел на постели и посмотрел на свой стояк. Кто о чем, а член помнит о своей основной миссии.
Твою мать. И как теперь в туалет сходить?
Осмотревшись, нашел нужную дверь. Заодно понял, что отель нормальный, номер престижный. Хоть это сделал правильно – не хотелось снова просыпаться в клоповнике среди проституток. Расту.
Обернувшись, приподнялся на носках, глянул в кровать. Там кто-то спал. Блондинка с длинными волосами и маленьким вздернутым носиком. Симпатичная. Зачем я тогда так нажрался?
Пожав плечами, решил про себя: облегчусь и разбужу нимфу сексом. Это лучше зарядки я считаю.
Через минуту, во время которой я успел рассмотреть в зеркале свою заросшую щетиной рожу и дойти до унитаза, уперся рукой в стену и взял дружка в руку, приготовившись сделать дело.
И тут что-то пошло не так.
Еще до того, как прицелился в писсуар, замер. Остолбенел!
Взгляд был прикован к руке, которой подпирал стену напротив. Пять пальцев, “Ролекс” на запястье – вроде все как было. Только небольшой инородный предмет выбивается из привычной картины. Вообще неуместный.
Кольцо.
Простой круг из белого металла.
– Что за херня? – Я чуть склонил голову, поднес руку ближе к глазам. – Ты что такое?
Член вяло повис в правой руке.
Я опустил взгляд и шокированно уставился на дружка. Тот совсем упал.
– Эй! – Раздосадованно дернув его вверх, покачал головой: – Не смей. Мы со всем разберемся!
Это был первый обморок моего члена за всю жизнь. Неудивительно, что меня накрыло холодной волной. До тошноты.
Не помня себя, я добежал назад, к кровати, и сдернул одеяло.
Блондинка что-то промычала и стала шарить рукой вокруг в поисках тепла. А я снова охерел. В кубе уже, мать его. Так охерел, что даже пискнул что-то неразборчивое. Тоже впервые.
– Эй, – она открыла один глаз, – что происходит?
Посмотрела на меня, моргнула. И как заорет:
– Кто вы такой?! Полиция!
Я все еще смотрел на ее руку. Как завороженный. Не мог ничего сказать, только смотрел и чувствовал, что член умнее меня – он сразу отключился, пока проблема не будет решена. А мне расхлебывать это!
– А-а-а! – продолжала верещать девица.
Я отмер. Приложил руку ко лбу, поморщился.
– Заткнись, – попросил ее ласково, – пока не прибил.
– Что? – Ее лицо вытянулось.
– Дай руку. – Я шагнул ближе. Ее взгляд скользнул к моим ногам. Но не дошел. Уперся в член и там застрял. Стало неловко.
– Эй, смотри мне в глаза, – попросил нервно. – Ты его смущаешь!
– Кого? – она продолжала пялиться на Хью-младшего.
– Не будь идиоткой! – Я злился, да. – Кто ты такая?! И почему на наших пальцах кольца? Чем ты меня накачала?
– Кого? – продолжала тупить девица, не сводя глаз с члена.
– Да твою ж мать! – Я схватил подушку и прикрыл друга в беде. – Смотри в лицо, сказал!
Она послушалась. Но ненадолго. Сначала подняла руку и уставилась на свой безымянный палец, потом на мой, потом на подушку. И наконец, закатив глаза, рухнула в постель без признаков сознания.
– Просто отлично. – Я откинул подушку в сторону и осмотрелся снова. – Это что, блять, какое-то шоу? Где камера?! Уже не смешно.
За сутки до этого
Эмма
– Как тебе отель? – Генри улыбнулся, подошел ко мне и обнял за талию. – Мне кажется, все складывается как нельзя лучше.
– Он волшебный.
Я едва удержалась, чтобы не расплакаться от умиления. Я и Генри в Вегасе! Сбежали от всего мира и обязательно станем мужем и женой! Сегодня же! Спасибо тебе, Вселенная, за этого мужчину и за эту жизнь!
– Ты бледная. – Генри нахмурился. – Все еще болит живот?
Я покачала головой, собираясь солгать – мол, нет, прошло, – но в тот же миг снова кольнуло внизу и скрутило спазмом, отзываясь даже в гортани. Охнув, я чуть согнулась и схватилась за плечо любимого.
– Тебе лучше прилечь, малыш. Похоже, все-таки укачало. Ты ведь не переносишь такие дальние поездки на машине. Прости. Я должен был найти денег на перелет.
– Ничего. Мне просто нужно немного времени.
Тошнота усилилась.
Пришлось вынырнуть из объятий Генри и добрести до кровати. Укачало меня и правда сильно. Все-таки его старенький форд меня доконал. Эх, скорее бы папа принял нашу с Генри любовь. Он такой упрямец! Ну ничего, вот поженимся – тогда родители изменят решение.
– Я схожу прогуляюсь по отелю, не хочу вызывать у тебя чувство вины своим присутствием, – услышала я. – Представляю, как ты переживаешь, малыш, что слегла в такой ответственный день, а тут еще я давлю.
– Но ты не давишь. – Чуть подняв взгляд, снова поморщилась. Становилось совсем плохо. – Мне легче от того, что ты рядом.
– Но мне тяжелее. – Генри покачал головой и, взяв пиджак со спинки кресла, пошел к двери. – Не хочу смотреть, до чего довел тебя. Пойду проветрюсь, малыш. Скоро вернусь, а ты пока постарайся уснуть.
– Что ж, – я вымученно улыбнулась, – хорошо.
– Хорошая моя, – ласково отозвался Генри. – Спи.
Он ушел, а я прикрыла глаза, мечтая о том, как все будет в нашей жизни дальше. Миссис Эмма Аут – так меня будут звать, когда вернемся в родной Бруклин. И папа перестанет считать меня младенцем и опекать, как сумасшедший. Мне, в конце концов, уже двадцать один год! И Генри любит меня по-настоящему. Чего еще ждать?
