I.
Проснулся я потому, что почувствовал около кровати присутствие постороннего лица. Но, открыв глаза, увидел свою ошибку: это был не посторонний человек, а околоточный. Полиция никогда не бывает посторонней.
Я послал ему рукой приветствие и терпеливо спросил:
— Сколько?
— Двести пятьдесят.
— Что вы, милый! Хотите десять?
— Помилуйте! Я не имею права торговаться.
— Ну, да, — кивнул я головой. — Вы сейчас скажете: дети, всеобщая дороговизна… Знаем!
— Помилуйте, я вам сейчас могу предъявить и постановление…
Обеспокоенный, я поднялся на локте.
— Позвольте… Да вы о чем?
— А вы? — улыбнулся околоточный.
— Я о…
— Ничего подобного! Я бы не стал так настойчиво… Вы, просто, как редактор журнала оштрафованы…
— Просто оштрафован? Ну, тогда, конечно, ничего.
— … И мне нужно взыскать с вас деньги.
— Вот это уже сложнее… Это не просто. Дело в том, видите ли, что мне бы ужасно не хотелось платить вам денег.
— Можно не платить, — успокоительно сказал околоточный.
— Вот видите! Ну, спасибо. Садитесь, пожалуйста!
— Можно не платить, — повторил околоточный, усаживаясь. — Так как штраф с заменой арестом на полтора месяца, то, если отсидеть — ничего платить и не придется.
— Встаньте! — сердито сказал я. — Вы, кажется, уселись на мой сюртук. Вы уверены, что это я оштрафован? Может быть, кто-нибудь другой?
— Именно, вы. Да это ничего! Теперь ведь всех штрафуют.
— Милый мой, — сентенциозно возразил я. — Все люди, в конце-концов, умирают… Но если вы на этом основании захотите отрезать мне вашей шашкой голову, — я буду энергично сопротивляться. Хотите пятьдесят? Что? Пятьдесят рублей. Хорошие деньги! На пятьдесят рублей можно обмундировать целого городового… Или седло с уздечкой для лошади купить.
— Не могу-с. Приказано взыскать полностью.
— Однако, вы тяжелый человек! Ну, ладно. Как нибудь, когда будут свободные деньги, отдам. Зимой, когда начнется сезон… Заходите, милости просим…
— Нет-с, зимой нельзя. Нужно сейчас.
— Почему же? Я заплачу проценты за отсрочку. Я готов даже рассматривать это, как ломбардную ссуду под известную ценность. Я думаю, что известную ценность я представляю?
— Нет, мы ожидать не можем.
— Боже ты мой! Можно подумать, что вы весь свой бюджет строите на этих несчастных двухстах пятидесяти рублях! Хотите так: я вам внесу сразу пятьдесят рублей и потом еженедельно…
— Извините, не можем.
— Гм… а в тюрьме у вас хорошо кормят?
— Обыкновенно.
— Вот это и плохо, что обыкновенно. Я должен обязательно отсидеть полтора месяца?
— Конечно.
— Извините меня, но я считаю это неправильным. Нужно, штрафуя, считаться с положением человека, Пятьдесят дней моей жизни считаются вами ценностью, равной двумстам пятидесяти рублям. То есть, один мой день оценивается в пять рублей. Но, знаете ли вы, милый мой, что ежедневный заработок, в среднем, у меня равняется пятидесяти рублям?!. Хотите — пять дней отсижу, а больше — не получите ни одного часочка…
— Этого мы не можем.
Тогда я попытался обратиться к его здравому смыслу.
— Что вам за польза, если я буду сидеть? Если заключение должно способствовать исправлению данного субъекта — вы меня не исправите. Я останусь таким же, каким был. Хотите меня обезвредить? Стоит ли обезвреживать на полтора месяца. Тем более, что в тюрьме я, все равно, буду придумывать темы для своих рассказов. Зачем же еще вам нужно так добиваться лишения меня свободы? Не заставляйте же меня думать, — патетически заключил я, — что это должно быть актом вашей личной мести! Личная месть в политике — фи!
— Да если не хотите сидеть, можно просто уплатить деньги.
— Удивительно, господа, у вас все это просто. Весь мир представляется вам математической формулой: дважды два — четыре. а скажите… Пошли ли бы вы на такую комбинацию: я дам вам сто рублей, а на остальные полтораста досижу.
— Нет, это невозможно.
— Вот люди, с которыми каши не сваришь! Почему невозможно? Какая разница вам, если вы, все равно, получаете все целиком, но в двух сортах. Обед из двух блюд гораздо приятнее обеда из одного блюда. Нечего там думать, соглашайтесь.
— Не знаю, что вам и сказать. Таких вещей еще никто нам не предлагал.
— Не предлагали, потому что привыкли к шаблону. а у меня все комбинации совершенно свежие и, никем не заезженные. Если бы вы хорошенько уяснили мою мысль, вы пошли бы мне навстречу. Можно даже сделать так: сегодня у меня, скажем, есть свободные десять рублей, я посылаю их вам и считаю себя на два дня свободным. Завтра, наоборот, у меня есть свободный денек. Что же я делаю? Я захожу куда следует, отсиживаю, а вы отмечаете у меня в книжке (можно завести такую расчетную книжку), что пять рублей уплачено натурой. И мне незаметно, и вам не убыточно. К осени, глядишь, — рассчитаемся.
Но логика на полицию не действует. Околоточный вздохнул и сказал со свойственной ему простотой:
— Если до двенадцати часов завтра не внесете денег, придется вас арестовать.
— У вас нет сердца, — с горечью прошептал я. — Хорошо… Завтра я дам вам ответ.
Околоточный посидел еще четверть часа, побранил свое начальство (надо заметить, что околоточные всегда ругают начальство; любопытно, что пристава этого не делают…), и ушел, цепляясь шашкой за все углы столов и ножки стульев.