Как футбол объясняет мир. Невероятная теория глобализации

Белградская «Црвена звезда» — самая любимая и процветающая футбольная команда в Сербии. Как почти у каждого клуба в Европе и Латинской Америке, у нее множество необузданных болельщиков, способных на самые жестокие выходки. Но в «Црвене звезде» эти молодчики пользуются большим почетом. Они встречаются с администрацией клуба и разрабатывают с ней программу действий для своих банд. Предводители получают жалованье и вхожи в офис команды, расположенный в Топсидере, районе, где живут представители верхушки среднего класса.

Благодаря устрашающей репутации банды обладают значительным влиянием. За несколько месяцев до того как я приехал в Белград, чтобы выяснить роль клуба в Балканских войнах 1990-х годов, болельщики «Црвены звезды», вооруженные палками и железными прутьями, ворвались на стадион во время тренировки и избили троих игроков любимой команды. Обычно они не стесняются афишировать свои «подвиги». В данном случае хулиганы открыто заявили репортерам, что «нельзя было больше терпеть халтуру на поле». Потребовался всего лишь один телефонный звонок для организации интервью с ними в зале собраний болельщиков в офисе «Црвены звезды».

«Црвена звезда» окружена в Белграде зловещим ореолом. На крыше стадиона обитает огромная стая ворон. Когда забивается очередной гол и толпа взрывается криками, птицы взмывают ввысь и летят над городом. Исход игры можно определить по числу пернатых в небе. На противоположной от стадиона стороне улицы высится выстроенный в традиционном для нуворишей стиле уродливый дворец с башенками и пилонами. Здесь живет семья пресловутого Аркана, самого известного бандита и военного преступника в сербской истории. Когда я несколько раз, не спеша, прошелся вдоль особняка, внезапно появился крупный мужчина в кожаной куртке и осведомился, что мне здесь нужно. Памятуя о совершенных людьми Аркана зверствах, я представился заблудившимся туристом, спросил, как мне попасть туда-то и туда-то, после чего спешно ретировался. В тот вечер небо над Белградом было затянуто свинцово-серыми тучами.

Мой переводчик организовал для меня встречу с Дразой, главой клуба болельщиков «Црвены звезды», носящего название «Ultra Bad Boys» («Ультраплохие мальчики»). Переводчик клятвенно заверил его в том, что это интервью прославит клуб и познакомит мир с достижениями болельщиков «Црвены звезды». Драза явился в компании шестерых словоохотливых коллег. На первый взгляд, «плохие мальчики» совершенно не оправдывали первую часть своего названия и полностью оправдывали вторую. Если не принимать во внимание большие красные татуировки на лодыжках с названием их банды, они выглядели как вполне приличные молодые люди. На Дразе были модные брюки-чинос и шерстяной пиджак. Длинноватые, но ухоженные волосы придавали ему сходство со студентом-первокурсником философского факультета. Как выяснилось, он действительно учился в колледже и сейчас готовился к экзаменам. Его товарищи тоже не внушали особых опасений. Один из них — круглолицый и упитанный, остриженный «под горшок», так и не снявший лыжную куртку, которая была ему велика, — и вовсе производил безобидное впечатление.

Вероятно, для пущей солидности «плохих мальчиков» сопровождал седой человек по имени Крле в черной поношенной куртке в стиле «Сан Антонио Сперс». Судя по могучему телосложению, все свободное время он висел на турнике. Годы нелегкой жизни хулигана состарили его раньше срока. (Когда я поинтересовался его возрастом и родом занятий, он тут же перевел разговор на другую тему.) В отличие от восторженных ребят, тепло приветствовавших меня, Крле демонстрировал полное безразличие. Он сказал переводчику, что согласился принять участие в интервью только по настоянию Дразы. Единственное проявление дружелюбия с его стороны заключалось в том, что он постоянно подливал мне теплое сербское пиво из пластиковой бутылки. По вкусу этого пива вряд ли можно было догадаться о дружеских чувствах Крле. Но под прицелом его колючих серых глаз я не нашел в себе смелости отказаться и пил стакан за стаканом.

Крле выполнял функции старшего советника группы, наставника начинающих хулиганов. Если не принимать во внимание пристальный взгляд и некоторую бесцеремонность, я был рад его присутствию. Меня интересовали 1990-е годы, период процветания подобных головорезов, когда клубы болельщиков превратились в очаги возрождения сербского национализма. В основе его лежит идея, будто сербы — вечные жертвы истории и должны сражаться за сохранение своего достоинства. Драза охотно принялся рассказывать о тех временах. К сожалению, его монолог длился недолго. Крле, пользуясь своим авторитетом, начал перебивать его, бросая на нас при этом весьма красноречивые взгляды, и в скором времени уже полностью контролировал ход беседы. Его ответы отличались лаконизмом и безапелляционностью.

— Кого вы ненавидите больше всего?

Пауза в несколько секунд.

— Хорватов и полицейских — они стоят друг друга. Я бы их всех поубивал.

— Что вы обычно применяете в драке?