Скажу откровенно: трудно! Здесь требуется крайнее терпение и от щенка и от фотографа.
Предположим, солнце удачно освещает трогательную сцену: щенок лопает из миски. Хозяин щенка галопом мчится за фотоаппаратом, чтобы увековечить этот знаменательный момент щенячьей жизни. Прежде чем он возвращается с аппаратом, миска, увы, совершенно пуста.
— Живее налейте Дашеньке ещё миску молока! — командует фотограф.
Он с подобающей профессиональной ловкостью устанавливает экспозицию и наводит объектив на резкость, пока Дашенька героически расправляется со второй миской.
— Так, вот теперь отлично, — задыхается фотограф и в этот момент замечает, что забыл зарядить аппарат.
Пока он вставляет кассету, Дашенька приканчивает и вторую миску.
— Дайте ей ещё одну! — говорит фотограф и быстро наводит аппарат.
Однако Дашенька вбила себе в голову, что больше ни под каким видом есть не будет. Ни капельки. Все уговоры бесполезны. Напрасно тыкать её носом в молоко — не желает, и конец.
Со вздохом фотограф уносит аппарат домой, а Дашенька, в сознании своей победы, принимается за третью порцию молока.
Ладно, в другой раз хозяин щенка подготовился лучше, и заряженный аппарат у него под рукой. Ура, вот Дашенька после долгой беготни на минутку присаживается. Живее возьми фокус! Но в тот момент, когда ты щёлкаешь затвором, щенок срывается с места — и поминай как звали. Каждый раз, когда щёлкает затвор, повторяется то же самое: щенок вскакивает и исчезает со скоростью ста метров в секунду.
Стало быть, так ничего не выйдет, надо придумать что-нибудь другое.
Пока фотограф наводит аппарат, двое его родственников становятся возле Дашеньки и рассказывают ей сказку, чтобы она посидела хоть секунду. Но Дашенька как раз не расположена слушать сказки, ей хочется гоняться за мамой.
Или ей жарко на солнышке, и она начинает скулить.
Или в решающий момент она быстро поворачивает голову, и на пластинке вместо белого щенка видна только белая клякса. Испортив таким образом пластинку, Дашенька успокаивается и сидит, как пень.
Мы пробовали принудить её посидеть пять секунд тихо, слегка наказав её, — она в знак протеста начала носиться как шальная.
Пробовали подкупить её кусочком мяса, — она проглатывала его и с такой энергией устремлялась на поиски второго кусочка, что опять ничего не выходило.
Вообще ничего не выходило. Никак.
Поверьте мне, намного легче заснять падение в пропасть или молнию на небе, чем сцену из жизни щенка!
Я говорю вам это для того, чтобы вы могли оценить те несколько снимков, которые каким-то чудом оказались неиспорченными. Мне просто посчастливилось — и не меньше, чем тому, кто найдёт в ведёрке с углём алмаз с кулак величиной. Я, правда, ещё ни разу таких алмазов не находил, но думаю, что это должен быть приятный сюрприз.
Самое занятное во всей этой фотомороке тот момент, когда собачонка проявляется (я хочу сказать — в лаборатории, в проявителе). Тут первым делом вылезает на свет чёрный носик, затем заблестят чёрные глаза и, наконец, чёрные ушки. Нос, как и полагается у собачонки, всегда высовывается первым.
Словом, если у вас есть фотоаппарат — приобретите в дополнение щенка; если есть щенок — раздобудьте фотоаппарат и попытайте счастья.
Это весьма захватывающее занятие, более напряжённое, чем охота на зебру или на бенгальского тигра.
Больше ничего вам не скажу — убедитесь сами!
