Сегодня понедельник, первый день учебной недели, и, хотя не произошло ничего необычного, о чём стоило бы говорить, скорее всего, из-за того, что моё тело продолжало пребывать в расслабленном состоянии после отданного на откуп лени воскресенья, я плелся домой из школы даже дольше, чем обычно.
Первая часть пути, в которой Харухи и остальные, по крайней мере, отвлекали меня, была не такой уж плохой. Но сейчас, когда мы разошлись, и я продолжал этот долгий путь сам по себе, на меня внезапно накатило чувство одиночества. Похоже, быть окружённым членами Бригады SOS каким-то образом стало для меня обычным порядком вещей.
Не то чтобы я очень уж избегал этого, но я не до конца понимаю, как мне следует относиться к тому, что я позволил себе стать настолько испорченным всеми этими грязными делами. Это напоминало ситуацию, когда, пробуя ногой дно опасной реки, неожиданно для себя понимаешь, что ты уже по горло в воде.
— Эх, ну…
Без всякой на то причины, я остановился и обернулся. Весеннее солнце почему-то светило на Землю ярче, чем обычно. Быть может, все дело было в этом удивительно милом блеске невинности в глазах потенциальных новых членов бригады, бредущих неподалеку из школы. Но с другой стороны, вполне вероятно, что это был просто результат обыкновенного погодного явления, связанного с солнцем.
— Не уверен, что мне есть до этого дело…
Этот комментарий был совершенно ни к чему. Иногда я задумываюсь: есть ли вообще какой-нибудь смысл в том, чтобы разговаривать с самим собой, когда тебя никто не слышит? Речь, не содержащая никакой информации, является не более чем простым упражнением для связок. И, чтобы вы знали: я считаю, что у меня нет совершенно никакой привычки разговаривать с собой. Так что я могу только предполагать, что мои последние слова были лишь слабой попыткой самоубеждения. На самом деле, во что бы Харухи меня ни впутывала, — все это уже произошло, и обратной дороги нет. Да даже если бы я и мог каким-то образом вывести то, что впиталось в меня так давно, результат и выеденного аппарата Гольджи не стоит.
Пока эти мысли крутились в моей голове, сработал мой домашний инстинкт, — и вот я снова тащился вниз, к дому, загоняя мысли о Сасаки, Куё и других новых переменных в уравнении Бригады SOS, возникших с наступлением нового учебного года, в глубокую борозду своего мозга… И вот так, незаметно для себя, я закончил этот день уже в своей комнате. Всё это уже стало частью моего ежедневного распорядка, и этот день, как и ожидалось, не стал исключением.
Другими словами…
Сегодня не произошло ничего такого, о чём стоило бы написать.
По идее…
С кинетической энергией булыжника, сорвавшегося с утеса… — это, пожалуй, будет небольшим преувеличением, но уж точно скорость, с которой Харухи неслась вниз по холму, заставила бы даже легкоатлета мирового уровня кусать локти.
Будто бы заключенные в какую-то невидимую выпущенную Харухи паутину, Коидзуми, Асахина-сан и я точно так же мчались вслед за ней по дороге из школы, и к моменту, когда мы добрались до станции Коёэн, и, вместе с ней, до ровной местности, я уже с огромным трудом переводил дух. Даже Коидзуми, который обычно свеж как огурчик даже в самых тяжелых ситуациях, вытирал пот со лба — а это уже говорит о многом. Что до Асахины-сан, то она, задыхаясь, согнулась и уперлась руками в колени.
Таким образом, из всех нас невозмутимой осталась лишь одна-единственная девчонка, внутри которой, казалось, где-то был спрятан некий радиоактивный источник энергии.
— Почему вы остановились?! Почти добежали ведь! Ну же, остался последний рывок!
И, оставаясь верной своим словам, она помчалась в сторону дома Нагато. Как и прежде, ее скорость была поистине олимпийской, и лишь профессиональный бегун на пике своей карьеры мог бы надеяться на то, что угонится за ней. Послав Коидзуми вперед, я взял сумку Асахины-сан — теперь она уже еле плелась позади — и мы рванули за ними так быстро, как это было возможно физически.
— А-а-ах-х… Х-ха-ах-х…
Позаботившись об Асахине-сан, которая едва держалась на ногах всю оставшуюся дорогу, я, наконец, прибежал и увидел Харухи, дожидающуюся нас у входа в многоэтажный жилой дом. Лишь только осознав, что все в сборе, она в тот же миг нажала соответствующие кнопки на домофоне: 7, 0, 8, вызов.
Ответ последовал незамедлительно, словно жилец ждал нашего прибытия.
— ………..
— Юки, это я. Мы все здесь пришли проведать тебя.
— ………..
Сначала раздался звук окончания связи, а затем автоматические двери медленно раздвинулись.
Мы упаковались в лифт, ожидавший нас на первом этаже, и Харухи начала методично давить на кнопку “7F”. Этот лифт нельзя было назвать большим, так что вчетвером нам стало довольно тесно. Настолько, что я слышал дыхание Асахины-сан рядом со своим ухом. И еще тихий шум механизмов.
Металлический ящик полз наверх с таким трудом, что можно было подумать, будто кто-то руками тащит его наверх. Харухи же всю дорогу ехала с кислой миной на лице; нет, ей не было грустно — просто этот недовольный вид она невольно изображает всякий раз, когда не уверена, какое выражение лица выбрать.
