Избранные произведения в одном томе
Авторы: Роберт Хайнлайн / Спайдер Робинсон
Жанр: Научная фантастика
Циклы: Моя большая книга , Хайнлайн, Роберт. Сборники
Формат: Фрагмент
Всего в книге 1200 страниц. Год издания книги - 2018.
Роберт Энсон Хайнлайн (1907–1988) — «Гранд-мастер» американской и мировой science fiction, неоднократный лауреат премий «Хьюго» и «Небьюла». Его книги — увлекательные межзвездные приключения или ставшие классикой феерические космические оперы с сюжетом, разворачивающимся среди удивительных миров, — это послание в будущее, тем, кому предстоит обживать Галактику, утверждая в ней духовные ценности нашей цивилизации… Итак, Вселенная Роберта Хайнлайна вновь открывает нетерпеливым исследователям свои бескрайние просторы! В данное издание вошли избранные романы автора, повести и рассказы разных лет. Содержание: Кукловоды Дверь в лето Двойник Звёздный десант Дорога доблести Гражданин Галактики Пасынки Вселенной Джерри — человек Если это будет продолжаться… Логика империи Фрайди Бездна Переменная звезда РАССКАЗЫ
Читать онлайн Избранные произведения в одном томе
КУКЛОВОДЫ
>(роман)
Земля безнадежно обречена — коварные пришельцы с Титана, тайно высадившиеся на нашей многострадальной планете, начали свое победное шествие, превращая ничего не подозревающих людей в своих рабов. Эти твари, слабые и беспомощные в собственном теле, паразитируют на людях, подчиняя их своей воле и используя для достижения своих целей.
Их хитрости и коварству нет предела, но на пути инопланетных захватчиков встают доблестные агенты таинственного Отдела — глубоко законспирированной спецслужбы, о существовании которой знает лишь президент США.
Глава 1
Действительно ли они разумны? Я имею в виду, сами по себе. Не знаю и не думаю, что мы когда-нибудь узнаем.
Если это всего лишь инстинкт, мне очень хотелось бы надеяться, что я не доживу до того дня, когда нам придется столкнуться с такими же, но разумными тварями. Потому что я знаю, кто проиграет. Я, вы. Так называемое человечество.
Для меня все началось рано утром — слишком рано — 12 июля…7 года: телефон зазвонил так пронзительно, что и мертвый бы, наверное, проснулся. Надо заметить, что наш Отдел пользуется особыми аппаратами: аудиореле имплантировано под кожу за левым ухом и работает за счет костной звукопроводимости. Я принялся было ощупывать себя, потом вспомнил, что оставил аппарат в кармане пиджака в другом конце комнаты.
— Ладно, — проворчал я. — Слышу. Выключи этот клятый зуммер.
— Чрезвычайное положение, — произнес голос у меня в ухе. — Срочно явиться в Отдел.
Я коротко посоветовал, как им поступить с их чрезвычайным положением, но голос не унимался:
— Немедленно явиться к Старику.
Так бы сразу и говорили.
— Иду, — ответил я и резко вскочил — аж в глазах потемнело. Прошел в ванную и ввел под кожу микрокапсулу «Гиро». Пока вибростойка вытрясала из меня душу, стимулятор сделал свое дело, и из ванной я вышел новым человеком — ну почти новым, так скажем. Оставалось только прихватить пиджак.
На базу я попал через одну из кабин в туалете на станции метро «Макартур». Разумеется, вы не найдете наше заведение в телефонной книге. Строго говоря, нас вообще нет. Выдумка, иллюзия. Еще туда можно попасть через крохотный магазинчик с вывеской «Редкие марки и монеты». Тоже не пытайтесь — вам наверняка постараются всучить там какую-нибудь старинную марку.
Короче, искать нашу контору бесполезно. Как я уже говорил, нас просто нет.
Существуют вещи, которые не может знать ни один руководитель государства — например, насколько хороша его разведывательная служба. Понятно это становится, только когда она его подводит. Чтобы этого не произошло, есть мы. Так сказать, подтяжки для дяди Сэма[1]. В ООН о нас никогда не слышали, да и в ЦРУ тоже — надеюсь. А все, что о нашей организации знаю я, это полученная подготовка и задания, на которые посылает меня Старик. Интересные, в общем-то, задания — если вам все равно, где вы спите, что едите и как долго проживете. Будь я поумней, давно бы уволился и нашел себе нормальную работу.
Только вот со Стариком работать больше не доведется. А для меня это много значит. Хотя начальственной твердости ему, конечно, не занимать. Этот человек вполне способен сказать: «Парни, нам нужно удобрить вот это дерево. Прыгайте в яму, а я вас засыплю». И мы прыгнем. Все как один. И если будет у него хотя бы пятидесятитрехпроцентная уверенность, что это Дерево Свободы, он похоронит нас заживо.
Старик поднялся из-за стола и, прихрамывая, двинулся мне навстречу с этакой зловещей ухмылкой на губах. Большой голый череп и крупный римский нос делали его похожим то ли на Сатану, то ли на Панча[2].
— Привет, Сэм, — сказал он. — Мне, право, жаль, что пришлось вытащить тебя из постели.
Черта с два ему жаль, конечно.
— У меня отпуск, — коротко ответил я.
— Верно, и ты все еще в отпуске. Мы отправляемся отдыхать.
У Старика весьма своеобразные представления об отдыхе,
поэтому я, разумеется, не поверил.
— Ладно. Теперь меня зовут Сэм. А фамилия?
— Кавано. А я теперь твой дядюшка Чарли. Чарлз М. Кавано; пребываю на заслуженном отдыхе. И познакомься — это твоя сестра Мэри.
Я, как вошел, сразу заметил, что он в комнате не один, но Старик, когда хочет, умеет приковывать к себе внимание целиком и удерживать его сколько нужно. Теперь же я взглянул на свою «сестру» внимательно и невольно задержал взгляд. Оно того стоило.
Стало понятно, почему для работы вместе он назначил нас братом и сестрой: ему так хлопот меньше. Как профессиональный актер не может намеренно испортить диалог, так и агент, получивший инструкции, уже не может выйти из заданного образа. Короче, удружил: такую девушку — и мне в сестры!
Высокая, стройная, но спереди все как положено. Хорошие ноги. Широкие — для женщины — плечи. Огненно-рыжие волнистые волосы и, как бывает только у рыжих от рождения, что-то от ящерицы в форме черепа. Не то чтобы красавица, но очень даже симпатичная. И взгляд такой внимательный, оценивающий.
В общем, мне сразу захотелось опустить крыло и пуститься в брачный танец. Наверное, по мне это было заметно, потому что Старик сказал:
— Спокойно, Сэмми, спокойно. Сестра, конечно, в тебе души не чает, и ты ее тоже любишь, но чисто по-родственному. Ты заботлив и галантен до тошноты. Как говорится, старая добрая Америка.
