В ПОИСКАХ НАЦИОНАЛЬНОЙ ИДЕИ
Россия в течение почти двух десятилетий живет без национальной идеи, без идеологии и идеалов. Великое множество статей и книг написано о русской идеи, мелких, «на потребу» дня идей, но они не отражают мысли и чувства населения всей страны. Многие авторы пишут о сегодняшней России и ее будущем, пытаясь представить ее как «маргинальное» государство, возникшее совершенно случайно. Ретроспективный взгляд на Россию заставляет нас взирать на ее пройденный путь. Путь этот есть разворачивание к началу, истокам, оправдание духовно-патриотического начала. Первым великим произведением, на мой субъективный взгляд, содержащим национальную идею, было «Слово о Законе и Благодати» первого митрополита Киевского Иллариона Троицкого, XI век. Мыслитель впервые вводит понятие «русский народ» и пророчествует о мессианской черте характера русского человека и, соответственно, о великой миссии России. В этом произведении Илларион, основываясь на глубоком религиозном чувстве русского народа, говорит о сплочении их на национальной основе, проявляя патриотизм, самопожертвенность и героизм в период опасности для Отечества. В прославлении настоящего через прошлое четко очерчена национальная идея. Сущность национальной идеи Иллариона связана с единением славян, с христианским преображением жизни, построении ее на началах истины, добра и красоты. «Слово...» Иллариона – это доктрина национальной независимости и исторического оптимизма.
Перенесемся в XVI век. В этот период оформилась национальная идея о Москве как третьем Риме. Ей предшествовала полемика между «нестяжателями» и «иосифлянами» о втягивании церкви в мирские дела, против ее обмирщения, ведущего к забвению ее роли как духовного пастыря, а также против всякого рода ересей в Православии.
Игумен псковского Спасо-Елизарова монастыря Филофей в своих посланиях великому князю Василию III писал о существовании двух христианских центров: древний Рим, который пал, т.к. отошел от истинного христианства, затем Византия, изменившая христианству, пойдя в 1439 году на унию с католической церковью. И как следствие, в случае с древним Римом, произошло падение Византии, завоеванной турками в 1453 году. По мнению Филофея, Москва, не признавшая флорентийской унии, стала мировым центром христианства. Рассуждения Филофея сводились к тому, что православное «истинное» христианство сохранилось только в России, она избрана Богом и является единственным наследником древнего Рима. «Два Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не быти», т.к. могут быть только три мировых царства, после чего наступит конец света. Протоиерей Георгий Флоровский в книге «Пути русского богословия» назвал идею старца Филофея эсхатологической. «Образ Третьего Рима обозначается на фоне надвигающегося конца». Идея Москвы как третьего мира становится ведущей идеологией позднейшей московской Руси. Она была признана служить не только обоснованию исключительного значения церкви, но и государства. Эта национальная идея носила мессианский характер «священного царства», подчеркивала «русское православие», делая ударение на словах «русское», «Святая Русь». Таким образом, христианизация Руси и падение Византии ознаменовались двумя национальными идеями «Словом о Законе и Благодати» митрополита Иллариона и «Третьего Рима» монаха Филофея, сыгравшими огромную роль в становлении и развитии России XI–XVI веков. Поиски национальной идеи продолжались и в последующие столетия прогрессивными интеллигентами России. И здесь необходимо сказать прежде всего о философско-теоретическом наследии двух мощных идеологических направлениях общественной жизни Отечества, оказавших влияние на всю историю России. Я имею в виду идеи славянофилов и западников, неославянофилов или, как их называли – «почвенниками» во второй половине XIX века. Им предшествовали идеи любомудров, молодых людей, занимавшихся изучением истории и философии. Философский кружок – В. Одоевский, гениальнейший юноша-поэт Д. Веневитинов (рано умерший), И. Киреевский, Н. Рожалин и другие, – был основан в 1823 году. Эти юноши в своих историософских поисках сформулировали такие опорные идеи, жизнь которых стала на долгие десятилетия достоянием национальной общественной мысли. Любомудры определили самоценность национального начала, противопоставив духовные традиции страны западным. Они обсуждали вопросы о том, в чем предназначение России, на что она может надеяться, какова ее дальнейшая судьба. И пришли к выводу: «XIX век принадлежит России». И, кстати, не ошиблись, т.к. по мнению многих выдающихся мыслителей XIX век был, с точки зрения развития культуры, не только серебряным, но и золотым. Лидер любомудров В. Одоевский сформулировал понятие о Русской идее как о синтетическом примирении всех идей. Эту мысль позднее развивали Ф. Достоевский, В.Л. Соловьев, Н. Бердяев и другие. В. Одоевскому, Д. Веневитинову принадлежат идеи, легшие в основу славянофильского мессианизма. В. Одоевский писал: «Осмелимся же выговорить слово, которое, может быть, теперь многим покажется странным, а через несколько времени – слишком простым: Запад гибнет. Не одно тело спасти должны мы, русские, но и душу Европы». Национальные идеи любомудров были изящны, глубоки и оригинальны. Они в своих статьях подняли вопрос о раздробленности внутреннего духовного мира народа, являющейся главным препятствием к постижению истинной России, отметили моральный упадок европейской цивилизации, осудили эгоизм, индивидуализм, страсть к наживе. Их национальное поле было ориентировано на устойчивые мировоззренческие тенденции и направления, связанные с Православием. Православие понималось любомудрами как идеологическая конструкция, несущая в себе преобразования всех воззрений, их институционального воплощения в жизнь российского общества. Сквозной линией размышления, как поиска особого пути развития России, явилась антитеза «западничество – славянофильство». После философического письма П. Чаадаева, потрясшего всю «мыслящую Россию», развернувшаяся полемика между западниками и славянофилами имела не только теоретико-философский характер, но и практический. Славянофилы выдвигали свою патриотическую идею о возможности коренного изменения социальных отношений на основе соборного православного сознания, носителем которого объявлялся русский народ. Движущей силой славянофилов была не ненависть к Западу, а борьба за русскую самобытность. Их критика западных ценностей, особенно триады (свобода, равенство, братство), ставшей знаменем русских западников, связана прежде всего с тем, что либералы призывали к господству индивидуализма, разъединенности, обособленности духовной жизни внешними обстоятельствами, господству материальных ценностей над духовными. Поэтому славянофилы солидаризировались с официальной доктриной, выдвинутой министром просвещения в период правления Николая I С. Уваровым «Самодержавие, Православие, Народность». Они искренне были убеждены, что Православие как идеология России способна вывести человечество на путь спасения. Основоположник славянофилов А. Хомяков писал: «Каждый человек находит в церкви самого себя, но не в беседе своего духовного одиночества, а силе духовного единения с братьями, со Спасителем». Здесь понятие «соборность» обретает широкое значение, сама православная церковь понимается как некий аналог множества людей, объединенных силой любви в свободное органическое общество. Национальной идеей славянофилов. как и любомудров, было учение, рассматривающее Православие как идеологию, фундамент, основу всех исторических и общественных реалий сегодняшней и будущей России. Взгляды западников прошлого и настоящего характеризуются их сторонниками как «позитивная» тенденция и как адекватная естественная идеология в условиях России. Многие западные политологи убеждены, что для России нет другой альтернативы, как принять западные ценности, западный образ жизни. Подобный взгляд на западную цивилизацию с ее ценностями, они отбирают из резервуара традиций или конструируют лишь те, которые несут констатацию о включенности России в контекст мировой, прежде всего европейской, истории. Во второй половине XIX века идеи славянофилов получили свое продолжение в идеологии почвенников, представленными такими мыслителями, как Ф. Достоевский, А. Григорьев, Н. Данилевский, Н. Страхов, К. Леонтьев. Продолжая идеи славянофилов, почвенники центр своих философских размышлений сместили в сторону «национальной почвы». Они писали об особой роли, миссии русского народа, всего славянства, призванного спасти человечество от моральной деградации, идущей от тлетворных идей Запада. Н. Данилевский в книге «Россия и Европа» писал: «Для всякого славянина, после Бога и его святой церкви, – идея славянства должна быть высшей идеей». Национальной идеей почвенников стала проблема славянского мира, его место в истории и судьбе русской и славянской культур. Высшими идеалами и целями должна жить Россия, бескорыстно должна служить человечеству. Ф. Достоевский учил: «Если нация будет жить своими интересами, то она погибнет, окоченеет, обессилит и умрет. А выше целей нет как те, которые поставит Россия, служа славянам бескорыстно и не требуя от них благодарности, служа их нравственному (а не политическому лишь) воссоединению в великое целое». Прекрасная национальная идея и сегодня не потеряла актуальности, национальная идея почвенников через восемь столетий перекликается с идеями митрополита Киевского Иллариона. Сущность национальной идеи на протяжении почти тысячелетней истории развития России в ее державообразующей тенденции, в служении интеграции славянских народов. Русский народ, как коренник, объединив славянские племена, образовал государство и провел его через тысячелетие своей истории. Не многим нациям удавалось подобное в истории человечества. Но, к великому сожалению славянских народов, они сегодня, в начале третьего тысячелетия, разобщены. Славянские народы связывают не только культурные, бытовые традиции и ценности, но, главное, – Православная вера. 140 лет назад, великий патриот, поэт Ф. Тютчев в стихотворении «Славянам» пророчески писал:
