Нежный перезвон колокольчиков оповестил о появлении постояльцев.
— Так рано?
Хозяйка «Приюта-между-миров» удивленно посмотрела на черную как душа ночи кошку и втянула носом воздух, в котором что-то неуловимое так и витало с самого утра.
— Ты права, Сахарок, Гроза стремительно надвигается.
Она бросилась к календарю на стене и огрызком карандаша, висящего рядом на шнурочке, обвела сегодняшнее число. Это не имело какого-то особенного смысла, но было важно именно для нее, как дань прошлой жизни. Бросив мимолетный взгляд в потемневшее окно, Линетт поймала собственное отражение. Подмигнув ему, огладила руками синий передник, повязанный поверх нарядного черного с золотым переливом платья, поправила светлые локоны. Замерев на мгновение перед выходом, привычно вздернула подбородок и улыбнулась.
— Кому-то сегодня нужна наша помощь, идем встречать гостей, ленивица?
Возмущенно мяукнув, кошка с достоинством продефилировала мимо, но потом не удержалась и стрелой припустила вниз по лестнице. Хозяйка, снисходительно улыбаясь, последовала за ней. Остановившись на последней ступеньке, она осмотрела свои владения. Большой зал с круглым очагом посередине. Вокруг диваны и кресла. Большие окна, за которыми бушует грозовая ночь и несколько молчаливых девушек, с тревогой всматривающихся в темноту за стеклом. Надвигающаяся буря выгнала их из своих комнат, поближе к волшебному огню. Они еще не знают, но уже чувствуют, что то, за чем они пришли, уже близко…
Очередная вспышка молнии вернула Линетт в прошлое. Когда-то и она была такой же потерянной душой, неприкаянно мечущейся в поисках приюта, а вокруг сквозь все миры бушевала гроза, способная расколоть бытие на части. Земля стонала, небо полыхало белым пламенем. Ей некуда было идти, ее никто не ждал, и грозила гибель. Отчаяние и желание спастись было столь сильным, что случилось чудо, ее воля создала это место. Перешагнув порог этого дома, Линетт окончательно стала его полноправной и единственной хозяйкой и хранительницей. Лишь старый Календарь-всех-времен на стене помнит, сколько «грозовых ночей» подряд она дает приют сердцам, что в нем нуждаются.
— Ну и погодка сегодня, да девочки? — отгоняя прошлое, прозвучал ее собственный голос. — Ничего не бойтесь, эти стены и не такое выдерживали. Дом надежный. Только от огня далеко не отходите, не стоит в такую непогоду оставаться в одиночестве.
Киррана тин Даррен
Невероятные, ослепительные молнии без роздыха бьют то справа, то слева. Их сияющие первозданным огнем полосы толщиной со ствол дерева с оглушительным сухим треском разветвляются во все стороны, непредсказуемо изламываясь. Как симурану удается лавировать промеж них — загадка. В редкие мгновения темноты сквозь плотно зажмуренные веки мне мерещатся мечущиеся тени, или это играет шутки растревоженное зрение?
Мертвой хваткой вцепившись в густую шерсть, пригнулась к холке, обвив своего скакуна ногами, чтобы не свалиться и принялась молить Керуна, чтобы вернул мне хоть капельку силы на щит. Это немного успокоило. Это, и ставший уже родным, волчий запах.
Наконец Могута прекратил метаться и выписывать пируэты — будь у меня послабже желудок и не так пуст, я бы, наверное, не сдержалась. Шум постепенно стих тише, а по щекам наотмашь ударили упругие струи дождя, но я им только обрадовалась, с наслаждением подставив лицо. Краткий миг покоя, и Вожак рычит:
— Беги быстрей, волчонок Каррона! Торопись, это последний шанс его спасти!
Ничего не объясняя, он оттолкнулся и снова взмыл в грозовое, темное как суть Саршан-хо, небо.
Я побежала раньше, чем поняла, куда именно мне следует направиться. Чутье подобное звериному неумолимо толкало вперед, и я сама не заметила, как перешла в боевой транс и ускорилась. Будто почуяв это, воспротивились какие-то силы, точно сговорившись остановить, ту, что задумала невозможное. Только бы вот еще и самой знать, что именно? Но отвлекаться некогда. Каждая новая вспышка высвечивает горную гряду, да такую громадную, какой я в жизни не видела. И еще двухэтажный дом, как в Птичьем Тереме или Красных горках, только еще чуднее — с большими горящими окнами и широченным крыльцом. Он показался мне оплотом покоя и спасения в этой бушующей вокруг буре. Знание пришло, словно непреложная истина: мне — туда.
Каменистая тропа, обманчиво приветливая, на деле оказалась усеяна острыми камнями и извивалась как рассвирепевшая змея. Презрев её наличие, я понеслась по прямой, не впервой пролагать собственный путь там, где не хожено. Свет клинка пробился из ножен. Неспроста. Коротко оглянувшись, я поднажала — позади, неслись смутные тени, обдавая ужасом.
Только вот не впервой мне с тенями бороться, да и со страхами тоже. Я теперь и не припомню, чего боюсь… Не то рык, не то хрип вырвался из глотки. Тело будто бы объяло пламя: огнем полыхали легкие, опалял грудь громовик, горели сжигаемые движением и боевым трансом мышцы. Впереди неумолимо сужалась полоска света — закрывалась дверь, отсчитывая последние мгновения жизни.
Моей и, возможно, его жизни тоже…
В последний миг таки успела просунуть в щель ногу. Мгновение, показавшееся вечностью, мы женщиной в синем переднике пялились друг на друга. Молча. У меня на слова не осталось дыхания. Отчего молчала она, я не знаю.
