(прибл. авг. — сент. 2911 г.)
…Птица, родная…
Каждый вечер прилетала к распахнутому окну Ортханка. Кормил с руки, улыбался уходящим дням.
Дни за днями. Одиночество. Последние дни лета.
…И тогда две радуги, светлая и темная, слились в единое Кольцо, — и не было имени тому сиянию, что излучало Кольцо это, ибо стало Кольцо Радуг первым истинным воплощением в Средиземье Музыки Эру.
Саруман осторожно взял Кольцо и положил его на ладонь; странно, оно было абсолютно невесомым, казалось, стоит только отпустить руку — и будет парить оно в воздухе, парить странным нереальным сиянием света и тьмы. Саруман сжал кулак… Почувствовал, как радужная легкость Кольца опустошила его душу…
Как тяжел этот мир, как нелеп он; стоит ли он моего Кольца?
А — я?
Острые ногти впились в тонкую белую, со странным голубоватым оттенком, кожу.
Тоска… какая тоска!
Больно. Ничего… Тяжело?..
Можно ведь наоборот…
Как?
Тяжесть — в Кольце.
Но ведь там и так свет отражается во тьме, а тьма — во свете, как же еще наоборот?
Но ведь свет — это не не-тьма, а тьма…
То есть, перевернуть еще и весь мир?
Начни с себя!..
Саруман разжал кулак — на узкой, не помнящей ни меча, ни резца, ладони, в бледно-красной короне капелек крови майя лежало невесомое Кольцо.
Что оно может?..
Все…
Саруман улыбнулся и плавно надел Кольцо на безымянный палец левой руки. Ничего не произошло. Кольцо по-прежнему не имело веса; а на душе по-прежнему было пусто и тяжело.
Что случилось? Саруман прислушался — вокруг тишина, не было слышно ни ветра за окном, ни… Саруман, толком сам не понимая, зачем это делает, — резким жестом смахнул со стола поднос с фруктами, яблоки покатились по мраморному полу, смешно подпрыгивая… желто-зеленые шары — по серо-голубому полу… Распахнулось окно — в залу влетела птица.
Птица, родная…
Кормил ее каждый день с руки. Дни за днями. Птица прилетала в Ортханк обедать.
Ничего не изменилось. Это просто ветер распахнул окно. Почему же страх, словно холод? До заморозков ведь еще дней пять, ну, может, чуть поменьше… Почему вокруг тепло, а мне холодно? Вот если наоборот…
…Птица, не замечая мага, принялась клевать яблоки; одно из яблок подкатилось к ноге Сарумана, и Птица, вытянув свою длинную шею дотянулась до яблока, — и Саруман только сейчас понял, что происходит что-то неестественное, нелепое…
Больно? Вкусно?..
Птица пробила клювом ногу Сарумана и желто-зеленый шар разлетелся на сотни съедобных кусочков…
Не шелохнуться, видеть и слышать…
Проковыляв сквозь разбитую ногу, птица продолжила свой страшный обед…
И — тогда все понял. Почему же я еще знаю этот мир, почему его чувствую?
Но ответом ему была Музыка, — Музыку, казалось, источает само Кольцо, — кем же я стал?!..
Хотел закрыть лицо руками — продолжал видеть: и птицу, и рассыпанные яблоки, и распахнутое окно; ни рук, ни лица; глаз закрыть невозможно; Сарумана не стало — лишь мир вокруг него, — просто нелепый лучик Радуги на миг замерцал непонятным сиянием там, — где у стола стоял в белых своих одеждах первый и последний радужный маг Эа…
Птица, вытянув длинную шею, закричала пронзительным гортанным голосом; испугав ее, вспыхнул и погас лучик Радуги, — Ортханк опустел.
* * *
Где мое тело?
Ты сам его придумал? нет ведь? какое же оно твое?
Я хочу вернуться.
Куда? в мир, который ты предал?
Предал…
Не ты ли пожелал Истинной Музыки? не ты ли соединил несоединенное?
Я знаю многое, но этого не знаю… такова была воля…
Чего же ты теперь не знаешь? не моей ли волею ты соединил Радуги?
Ты — Единственный и Изначальный, почему же ты спрашиваешь?
Должен ли кто-то спрашивать, когда все пытаются найти ответ?
Да, я ищу ответ.
И ты нашел его, не так ли?
Да — это Кольцо, Кольцо Радуг?
Ну и что ты теперь хочешь? зачем оно тебе?
Я лишь нашел то, что искал, я не знаю, зачем я это сделал…
Так ты раскаиваешься и просишь забрать Кольцо туда, откуда оно было вырвано твоим желанием слышать и видеть?
Я вижу и слышу, я хотел бы, чтобы и другие слышали; пусть мой голос станет Голосом Кольца.
Зачем миру это Кольцо? зачем миру эта Музыка?
Неужели и ты этого не знаешь, о Всеведущий?!
Так зачем воздуху небо?
Позволь мне вернуться с Кольцом…
Ты просто хочешь напомнить миру о его бесполезности и несостоятельности?
Дозволь мне уйти с Кольцом… я… полюбил его; оно — мое.
Не я ли первым назвал тебя предателем? не ты ли пожелал вернуться в мир с Кольцом, в мир, который никогда не изменится, потому что еще более великое Кольцо, чем твое Кольцо Радуг, окружает его?
Ты о чем?
Может ли любовь и боль, или опять свет и тьма, или то, чему вы еще не придумали имен? так какое же тебе дело?
Прости, но я уже не пожелаю другого Кольца, я просто хочу вернуться… чего бы мне это ни стоило.
Позор? недостижимая тьма? бесчестие? боль? что же?
Пусть там — решит за меня Кольцо.
Ты думаешь, что постоянно задающее вопросы Кольцо способно что-то решать? и разве сейчас ты сам не прочитал себе приговор?
Я знаю; путь двух Дорог…
А не трех ли?
Третья Дорога — это две Дороги…
Так какую же из них ты обагришь кровью?
Я решил: цвета станут более яркими, а боль — реальной; я, уходя, заберу с собою то зло, на которое буду иметь право.
Но не свет ли ненавидит тьму, и не тьма ли стремится поглотить свет, ужели ты хочешь потерять свет в темноте и тьму во свете? ужели ты предашь оба пути, чтобы сохранить чистоту Музыки Кольца и — изначальной Бездны?
