Ей показалось, что смотрит боевик по компу, когда зеркальное стекло аптеки вспучилось и вместе с осколками на улицу вывалилась зеленая, в грязных пятнах туша. Охранник… За спиной Антонины загудел, набирая обороты, движок. Вот тут она наконец-то ужаснулась — и стряхнула оцепенение. Не отрывая глаз от аптеки, вдвинулась назад в «Запорожец», две минуты как припаркованный, захлопнула дверцу и повернула ключ зажигания. Там, за гранью уютного мирка, привезенного с собой на маленьких, криво поставленных колесах, дверь с табличкой «Обменный пункт» уже распахнута. Грабители! Оба в жлобских спортивных костюмах, в серых с синим, как показалось Антонине, а лица прикрывают аляповатыми пластиковыми масками «Кота» и «Волка»: припасены, небось, с Нового года, китайские, удушливо вонючие. Почему эти, вонючие? Другие в городе не появлялись… Антонина соскользнула с сиденья, больно въехала коленкой в педаль, вжалась носом в жесткую ткань коврика и, вдыхая осточертевший уже запашок хозяина машины, удивилась, о какой чепухе вспоминает в последние, быть может, мгновенья своей молодой жизни. Ведь пристрелят, как пить дать пристрелят сейчас, убирая свидетеля… Но думалось об этом вроде как понарошку, ощущение, что сейчас все происходит с ней не взаправду, оставалось — и потому она приняла как должное, когда бандиты протопали мимо нее к своей тачке: тормоза только что взвыли чуть впереди «запарика». Ну, козлы, линяйте, не хрен тут честных девушек пугать! Вот… Ей показалось, что асфальтовое покрытие вздрогнуло, когда их водила рванул с места.
Антонина выпрямилась и бессильно откинулась на мягкое, неправдоподобно и раздражающе уютное сиденье. Всмотрелась в уменьшающуюся корму серой иномарки:»… 18 40 35». Не из очень дорогих, вроде «Мазда»… На кой ляд ей их номер? Сдвинула и сжала бедра, проверяя, не вытекло ли чего со страху: раньше случалось. Порядок… Снова взглянула вперед: номер «Мазды» уже не разобрать — и черт с ним! — но сама тачка не уменьшается. Да она едет, гонит за ними! Правильно говорила мамочка в родном тихом Старозыбкове: «Ты, Тонька, сперва сделаешь, а потом подумаешь!» Положим, сейчас сделала правильно. Не торчать же было у аптеки, и уж тем более не разворачиваться же ей там: не полисы замели бы, так гаишники. И не гоняется она ни за кем: на этом бульваре налево не повернешь до площади, а уж на первом съезде… Почему это в аптеке не ухает, а позади не слыхать полицейских сирен? Давно ведь везде эти электронные штучки, рядом с тачкой пройдешь только — начинает завывать и подфарниками тебе подмигивать… Блин!
Проскакивая мимо внезапно затормозившей «Мазды», Антонина чуть не задавила «Кота» — и когда успел выпрыгнуть? Оглянувшись, увидела, что он, вбегая во двор (и что ж там за двор? — не припомнить теперь), грозит ей черным кулаком. Сбить не сбила, а вот ледяной водичкой обдала! Оттепель, снеговая каша, «местами гололед» — даром, что ли, Филатыч так жался сегодня, когда попросила ключи от тачки… На этот раз она не испугалась, что налетчики ее рассмотрели: вспомнила, слава Богу, что Филатыч, этот любитель делать из дерьма конфетку, поставил на свой «еврейский танк» шикарные, как их там, мафиозные стекла. Вот ведь дура: стекла затемненные только, а не бронированные, на такие и у него кишка… Сзади, у «Мазды», возня… Что? Вроде усаживают кого-то в машину… Поворот! Все теперь… Все?