Глава 1. ТЕМНЕЮЩЕЕ МАРЕВО МОРЯ
Незнакомец говорил именно о нем: странный незнакомец, чужой в этих краях, рослый дикарь, одетый в простую кожаную одежду и не похожий на уроженцев этой деревни, приютившейся на краю болот. Он что-то выспрашивал, вступал в разговоры, подсматривал исподтишка.
Дэвид Хит видел это, но смутно, как сквозь туман, и так же смутно отдавал себе отчет в том, что находится в грязном Дворце Наслаждений, принадлежащем Карлуне, что он порядком напился, но все-таки не мешает выпить еще, и что вскоре, когда он потеряет сознание, его, вероятно, вышвырнут через перила в грязь, где он сможет либо утонуть, либо отоспаться — по его собственному выбору. Но Хит плевал на то, что его ждет. Мертвому и безумному плевать на все. Словно бревно, он лежал на обтянутой шкурами раме, в кожаной маске, скрывающей нижнюю половину лица, и вдыхал теплый золотистый пар от варева, булькающего в тяжелой металлической чаше.
Он вдыхал этот пар и пытался уснуть, но сон не шел. Он даже глаз не мог сомкнуть. Видимо, сна в эту ночь так и не будет — будет лишь тяжелое, полуобморочное забытье.
Момент, которого ему не избежать, настанет как раз перед тем, когда его одурманенное сознание скользнет в никуда, когда он, по всей вероятности, не будет видеть ничего, кроме населенной призраками темноты, и этот момент покажется вечностью. Но зато потом, через несколько часов, он обретет покой.
А до тех пор он будет наблюдать из своего темного угла за жизнью во Дворце Наслаждений.
Хит чуть повернул голову. У его плеча, вцепившись кривыми когтями в край лежанки, скорчился маленький дракон, покрытый блестящей, золотистой чешуей. Крошечное чудовище заглянуло ему в лицо своими рубиновыми глазами, и в этом взгляде человек прочитал симпатию и сострадание. Хит улыбнулся и вновь уронил голову на шкуры. По телу его пробежала судорога, но наркотик настолько притупил все ощущения, что он почти не почувствовал этого.
К Хиту никто не подходил, лишь изумруднокожая девушка с Голубых болот время от времени приближалась, чтобы наполнить его опустевшую чашу.
Она не была человеком и поэтому не обращала внимания на то, что он — Дэвид Хит.
Незримая стена окружала его, и ни один человек не решался полюбопытствовать, что же скрывается за этой стеной.
Исключением из правил был только незнакомец.
Взгляд Хита блуждал по залу: мимо длинного низкого бара, где простые матросы лежали на потертых подушках и пили огненный фол, мимо столов, за которыми сидели капитаны и помощники, игравшие в бесконечную и сложную игру в кости, мимо обнаженной девушки из Нехали, которая танцевала при свете факелов. Тело девушки блестело от крошечных чешуек и было гибко и бесшумно в движении, как тело змеи.
Единственное огромное помещение с трех сторон открывалось в насыщенную испарениями ночь. Это было последнее, на чем остановился взгляд Хита: тьма и море. Они были его жизнью, он любил их.
Тьма на Венере совсем не та, что на Земле или на Марсе. Планета скупа на свет и не хочет с ним расставаться. Лицо Венеры никогда не видит солнца, но даже ночью здесь сохраняется память о нем, скрытом вечными облаками.
Воздух цвета индиго светится сам по себе — тускло и немощно. Хит лежал и смотрел, как горячий ветер медленно собирает свет вокруг деревьев лайя, жарким сиянием касается грязной гавани и постепенно рассыпается бесконечными огоньками моря Утренних Опалов. В полумиле к югу река Омаз неторопливо стекает в низину, вся пропитанная вонью Голубых болот.
Море и небо — страсть и погибель Дэвида Хита.
Тяжелый пар клубился в его мозгу.
Дыхание стало медленнее и глубже, веки начали тяжелеть.
Хит закрыл глаза.
Но в этот миг сердце его кольнула игла острой тоски, и смутная печаль овладела им. Судорожно скорчившись, он тихонько захныкал. Кожаная маска приглушала звук.
Маленький дракон поднял голову и застыл подобно деревянной фигурке.
Полуголое тело Хита, прикрытое лишь короткой туземной юбочкой, начали сотрясать конвульсии. Печаль в душе его росла, превратилась в безысходное горе и наконец обернулась смертельным ужасом.
Жилы на шее вздулись и натянулись, как проволока. Он попытался крикнуть, но не смог. Пот крупными каплями стекал по его коже.
Маленький дракон вдруг поднял крылья и издал долгий шипящий звук, постепенно перешедший в визг.
Хита обступили неясные призраки, в ушах стоял скрежет, гул и грохот. Хит обезумел от страха, он умирал. Широко шагающие монстры толпой выходили к нему из сияющего тумана. Его тело тряслось, трещало, хрупкие кости разлетались пылью, сердце выскакивало из груди, мозг стал частью залившего всю планету тусклого марева.
Он сорвал с лица маску и крикнул:
— Этна!
Потом сел, широко раскрыв невидящие глаза.
Откуда-то издалека послышался гром. Постепенно этот гром превратился в человеческую речь. Летящие из-под самых небес раскаты повторяли его имя.
Сквозь фантомы пьяного бреда проступило живое человеческое лицо и на миг заслонило ужасные видения.
Лицо незнакомца с Высокого плато. Хит видел каждую черточку этого лица, огнем нарисованную в воспаленном мозгу.
Квадратная челюсть, твердый изгиб рта, нос с горбинкой, точно ястребиный клюв; белый шрам на белой коже; глаза как лунные камни, только жгучие, блестящие; длинные серебряные волосы, связанные узлом и скрепленные золотыми цепочками воина.
![Приключения Сэмюэля Пингля [с иллюстрациями]](/storage/book-covers/fc/fc39a5abae6443457fe1ac7d2fcc954d4e486557.jpg)
