Университет Дмитрия Пожарского
Подготовлено к печати и издано по решению Ученого совета Университета Дмитрия Пожарского
Рецензенты:
А. А. Зданович – доктор исторических наук (Научно-исследовательский институт военной истории Военной академии Генерального Штаба Вооруженных Сил РФ)
Б. А. Старков – Заслуженный деятель науки Российской Федерации, доктор исторических наук, профессор (Санкт-Петербургский государственный университет экономики)
Актуальность темы настоящего исследования не вызывает сомнений. Оно посвящено одному из сложных и не до конца изученных временных отрезков истории России начала XX в. – межвоенному периоду, когда одна война уже закончилась, а другая еще не началась. За те непродолжительные восемь с половиной лет мирного существования (с 1906 г. по конец июля 1914 г.), российское государство сумело извлечь некоторые уроки из недавнего поражения от Японии, чтобы не повторить допущенные ошибки вновь.
Начались мероприятия по реализации масштабных и финансово затратных реформ в вооруженных силах: создание конкурентоспособного военно-морского флота, реорганизация артиллерийского парка, оптимизация научно-технической базы морского/военного министерств и пр. Восстановление и наращивание военной мощи страны было невозможно без активизации ее оборонной индустрии. Судостроительные, пушечные, патронные, пороховые и иные профильные заводы государственного и частного секторов экономики были сосредоточены на выполнении крупных военных заказов.
Однако для достижения военного успеха на театрах будущей войны боеспособных морских и сухопутных сил было недостаточно. Минувшие сражения, как показал опыт Русско-японской кампании (и частично Франко-прусской войны 1870–1871 гг.), начинались и выигрывались задолго до первого артиллерийского залпа или штыковой атаки. Участниками довоенного «невидимого фронта» становились разведывательные органы главных штабов Японии и Пруссии. Благодаря заслугам их заграничной агентуры и дипломатических служб (морского/военного атташата) наносился упреждающий удар по обороноспособности потенциального противника – девальвировалось его военно-техническое преимущество или превосходство на море и суше.
Учитывая наследие прошлого, мы обратились к осмыслению неизвестных или малознакомых алгоритмов, технологий и практик военно-шпионского проникновения в интересы России в межвоенный период. Однако не только шпионаж стал предметом настоящего изыскания. Своего научного разрешения потребовали и другие не менее сложные вопросы, а именно: каким образом и как быстро царская власть организовала борьбу с этим военно-криминальным явлением? Возымел ли принятый комплекс контрмер должный эффект? Была ли создана система внешней безопасности (т. е. совокупность всесторонних и эффективных контрмер на военно-шпионское вмешательство извне) в предвоенном государстве?
Теоретическим фундаментом предпринятых нами усилий стали более 85 монографий и 80 научных статей, а также целый ряд диссертационных исследований, воспоминаний очевидцев и непосредственных участников рассматриваемых событий, опубликованные документы, иностранные и некоторые другие источники. Ограничимся экспресс-анализом наиболее ценных работ, сыгравших заметную роль в написании данной книги.
Начнем со следующего утверждения: проблема иностранного военного шпионажа в России эпохи царствования Николая II (в отмеченных нами хронологических рамках) и постановки борьбы с ним получила свое всестороннее изучение в русской, советской и российской историографии. Предваряя раскрытие этого тезиса, традиционно упомянем родоначальников истории шпионажа, чей вклад не всегда носил научный характер, а был, скорее, плодом умозрительных заключений. К этой избранной литературной общности отнесем главным образом В.Н. Клембовского и А.С. Резанова[1]. Претендуя на несколько нестандартный подход к личностному восприятию известных авторов и их творческого наследия, мы ни в коей мере не стремились недооценить литературный талант, профессиональный опыт или заслуги каждого из них перед Отечеством. И уж тем более в нашу задачу не входила попытка ревизии подготовленных ими трудов.
История великих открытий и достижений не раз свидетельствовала о том, что у их истоков стояли люди, имевшие к научной квалификации и деятельности лишь опосредованное отношение. Подтверждением тому могут стать французы врач Гюстав Ле Бон и юрист Жан Габриэль Тард, не считавшие себя профессиональными психологами. Однако это обстоятельство не помешало им детализировать на бумаге стремительно менявшееся на их глазах поведение масс входе Великой Французской революции 1789 г. Тем самым был заложен фундамент самостоятельного научного раздела в социальной психологии – психология масс[2].
Приведенный пример и его сравнительное преломление на предмет нашего рассуждения дают право считать генерала В.Н. Клембовского и полковника А.С. Резанова основоположниками российской науки о шпионах начала XX века. И руководитель тайной разведки, и помощник окружного прокурора описывали в своих книгах события, очевидцами или участниками которых они являлись, ссылаясь на редкий (немногочисленный) фактический материал.
