Украденная воздушная лодка следовала своим заранее запрограммированным курсом, пролетая в десяти метрах над розовыми степями Суука, в направлении далеких голубых гор.
Руиз Ав смотрел на панель управления. Казалось, все хорошо. Моторы гудели, компас ровно указывал стрелкой, куда полагается, коммуникативное устройство благословенно молчало. Его фараонские пассажиры заснули, измученные бурными событиями предыдущей ночи. Он обернулся и посмотрел на них. Особое удовольствие он находил в том, чтобы любоваться Низой, которая спала, наклонив голову на сторону, а прядь черных блестящих волос попала в уголок рта, пухлогубого и чувственного. Три фараонца с татуированными лицами спали в остальных сиденьях противоперегрузочной конструкции. Четвертый сидел в цепях в трюме под палубой, все еще в рабском ошейнике со взрывным противопобеговым устройством и страдая от культурного шока.
Руиз почувствовал странную смесь веселого расслабления и страха от предчувствия чего-то ужасного.
С одной стороны, он все время увеличивал расстояние, которое отделяло его от работорговки Кореаны Хейкларо, что было очень хорошо. С другой стороны, он ждал, что она вот-вот свяжется с лодкой – и это было очень плохо. Она наверняка захочет поговорить со своим адъютантом, престарелым киборгом-пиратом по имени Мармо, которого Руиз обезвредил, вырвав у него батарею питания и выпихнув его из лодки, когда они взлетали над степью. Или она захочет позвать Банессу, свою великаншу-надзирательницу, которую Руиз убил, захватывая лодку.
Очень скоро Кореана будет в страшной ярости на Руиза, а Кореана относилась к таким людям, которых во гневе надо было очень и очень страшиться. Руиз видел, как она избавлялась от нестандартных рабов, переживая при этом не более, чем обычный человек, когда он вырывает сорняк с поля.
И все же его положение безусловно стало гораздо лучше. Прошлой ночью он был пленником в трюме лодки, привязанный за шею среди своих сотоварищей по плену. Сегодня утром шею его очень приятно ничего не связывало. Даже пусть он не мог изменить курс лодки, он мог управлять ее скоростью, он был почти уверен, что он смог бы заставить ее сесть, если бы ему представилась какая-нибудь другая, более благоприятная, возможность для бегства. Он полагал, что ему удалось обезвредить дистанционное управление лодки, поэтому Кореана не сможет перехватить управление лодкой, хотя в этом он не мог быть совершенно уверен – управляли лодкой не вполне знакомые ему биомеханические системы.
Время проходило, а коммуникативное устройство по-прежнему молчало. Голубые горы надвинулись заметно ближе, и стало очевидно, что они направлялись в промежуток между двумя вершинами гор.
Он почти подчинился осторожному оптимизму, когда коммуникатор загорелся и прозвонил приятный сигнал. Ужас немедленно вернулся к нему, хотя он был почти уверен, что на лодке не было взрывного устройства с дистанционным управлением. Почти.
Он секунду обдумывал и отбросил мысль о том, чтобы скрыть сам факт своего похищения лодки. Он мог бы разрушить видеочасть телефона и исказить передачу голоса, но он не сомневался, что Кореана и Мармо пользовались каким-то паролем, предназначенным специально для таких случаев. Он полагал, что, если он просто поставит работорговку перед фактом того, что он захватил лодку, он сможет и ее саму захватить врасплох. Это могло оказаться полезным.
Руиз протянул дрожащий палец и нажал выключатель канала передачи.
Видеоэкран расцвел красками радуги, потом вихрь красок успокоился и превратился в совершенное лицо Кореаны. Она довольно долго всматривалась широко раскрытыми глазами в свой экран, неподвижно стоя возле него, видимо, совершенно ошеломленная тем, что видит Руиза Ава, который смотрел ей в глаза. Ее поразительные глаза расширились, кожа побледнела, потом рот ее искривился.
– Ты, – сказала она, и омерзение исказило ее голос. – Ты! Мне бы убить тебя в первую секунду, когда я тебя увидела.
– Видимо, да, – сказал Руиз самым приятельским тоном, на который он только был способен.
– Не знаю, почему я когда-то могла считать тебя симпатичным, – сказала она, – ты самое ничтожное существо. Никогда больше не сделаю такой ошибки.
– Наверное, нет, – сказал Руиз и вздохнул. У Кореаны было лицо, спроектированное одним из самых великих художников пангалактики, поэтому даже отвратительные чувства, которые боролись на лице Кореаны, не могли окончательно испортить шедевр и блистательную работу художника. Было что-то страшно извращенное, думал Руиз, в том, что такая прелестная женщина, которой можно было только восхищаться, желала ему самой мучительной смерти.
Она овладела собой.
– Где Мармо?
– Где-то в степи.
– Мертв?
– Не знаю, – ответил Руиз и улыбнулся, вложив в свою улыбку максимум обаяния. – Он амортизирует падения летательным пузырем?
Она побелела еще сильнее, на миг глаза ее запылали нечистым огнем. Про себя она пробормотала добравитское ругательство.
Руиз помолчал, думая, стоит ли дразнить ее дальше. А почему бы и нет?
– Но Банесса мертва, если тебе это надо знать. Я задушил ее вот этим, – он показал ей консоль управления воротниками-ошейниками на ленте.
