Однажды я сказал отцу:
— Папа, я хочу на Луну.
— Пожалуйста, — ответил он и снова уткнулся в книгу.
Он читал «Трое в лодке, не считая собаки» Джерома К. Джерома, которую, по-моему, знал уже наизусть.
— Слушай, папа, я же не шучу.
На этот раз он заложил страницу пальцем и ласково ответил:
— Я тебе разрешаю, поезжай.
— Да… Но как?
— Как? — Во взгляде его проскользнуло легкое удивление. — Ну, это уж твоя забота, Клиффорд.
Вот какой у меня папа. Когда я попросил у него велосипед, он ответил: «Ступай и купи», даже глаз не оторвав от книги, и я пошел в столовую, где у нас стоит корзинка с деньгами, чтобы взять нужную сумму. Но в корзинке нашлось лишь одиннадцать долларов сорок три центра, и… между мной и велосипедом пролегла не одна миля скошенных газонов. А к папе я больше и не обращался, потому что если денег нет в корзинке, значит их вообще нет.
Обременять себя банковскими счетами отец не желает: просто держит в доме корзинку для денег, а рядышком еще одну, на которой написано «Дядя Сэм». Ее содержимое он раз в год упаковывает в бандероль и отсылает в налоговое управление. Этот его способ уплаты налогов регулярно доводит фининспекцию до белого каления. Как-то к нам приехал ее представитель, чтобы потолковать с папой по-крупному.
Сначала он закусил удила, но потом взмолился:
— Послушайте, доктор Рассел, мы же знаем, кто вы. И вам-то уже совсем непростительно отказываться вести документацию по установленной форме!
— Откуда вы взяли, что я ее не веду? — спросил папа. — Веду, и очень аккуратно. Вот здесь. — И он постучал себя пальцем по лбу.
— Но закон требует вести документацию в письменном виде.
— А вы почитайте законы повнимательней, — посоветовал папа. — Нет на свете такого закона, чтобы требовать от человека умения читать и писать. Не хотите ли еще кофе?
Инспектор пытался уговорить папу посылать деньги чеком или почтовым переводом, но папа показал ему надпись мелкими буковками на долларовой бумажке: «…Принимается как законное возмещение всех долгов, государственных и частных».
В отчаянной попытке добиться хоть какого-нибудь результата инспектор любезнейшим образом попросил отца не заполнять в налоговой декларации графу «род занятий» выражением «шпион».
— А почему бы и нет?
— То есть как «почему»? Ну, потому, что никакой вы не шпион… и вообще, это шокирует…
— А вы в ФБР справлялись?
— Нет.
— Да, они, наверное, и не ответили бы. Но поскольку вы вели себя очень вежливо, я согласен впредь писать «безработный шпион». Идет?
Инспектор выскочил, чуть было не позабыв свой портфель.
Папа как скажет, так и будет, спорить не желает и от своих решений не отступается.
Когда он разрешил мне лететь на Луну, если я сам сумею все устроить, он говорил совершенно серьезно. Я мог теперь отправляться хоть завтра, если, конечно, обзаведусь билетом на лунный рейс.
Однако отец задумчиво добавил:
— Наверное, есть много способов добраться до Луны сынок. Изучи их все. Знаешь ли, это мне напоминает отрывок, который я сейчас читаю. Они тут пытаются вскрыть банку консервированных ананасов, а Гаррис забыл консервный нож в Лондоне. Они тоже перебрали множество способов.
Он начал читать мне вслух, но я выскользнул за дверь — этот отрывок я слышал раз пятьсот. Ну если не пятьсот, то триста уж точно.
Я пошел в сарай, который давно оборудовал себе под мастерскую, и начал перебирать в уме все возможные способы. Способ первый: поступить в Академию ВВС в Колорадо-Спрингз. Если меня примут, если я доучусь до конца и получу диплом, если меня отберут в космический патруль, то лишь тогда появится шанс, что когда-нибудь меня назначат нести службу на Лунную базу или хотя бы на один из спутников.
Способ следующий: изучать инженерное дело, стать специалистом по ракетным двигателям и добиться работы, связанной с Луной. Там уже перебывали, да и сейчас сидят десятки, если не сотни инженеров самых различных профилей: электронщики, криогенщики, металлурги, специалисты по керамике, кондиционированию воздуха, не говоря уж о ракетчиках.
Вот так. Из миллиона инженеров туда попадает дай Бог горсточка. Мне же и в почтальоны никогда не удавалось пробиться, когда мы играли в почту.
Человек, скажем, может быть врачом, юристом, геологом, инструментальщиком — да мало ли кем! — и попасть на Луну, получив хорошую зарплату, потому что нужен именно он, и никто другой. К зарплате я относился равнодушно. Но как добиться того, чтобы стать самым лучшим в своей профессии?
И, конечно, самый простой способ: въехать в кассу на тележке с деньгами и купить себе билет.
Но этот самый простой способ мне недоступен, всю мою наличность составляют восемьдесят семь центов. Я начал упорно думать. В школе половина ребят откровенно рвались в космос. Остальные, понимая ограниченность своих возможностей, делали вид, что им это безразличию; так же вели себя и еще несколько слабаков, которые не покинули бы Землю ни за какие коврижки. Мы часто беседовали на эту тему, и кое-кто из нас твердо решил лететь на Луну. А у меня началась настоящая лихорадка, когда «Америкен экспресс» и «Кук и сыновья» объявили об открытии туристического маршрута.
