Танич Михаил
Играла музыка в саду
СОДЕРЖАНИЕ
Состоявшийся вариант
Человек за бортом
Завещание
Калейдоскоп
К слову, о Ельцине
Таганрог
Про это
Михаил Танич
Школа первой ступени
"Пятьсот веселый" до Ростова
Провинция, прощай!
Враг народа
Скрипач
Лучше татарина
Светлый Яр
Переход через Альпы
Константин Ротов
Женщины
Отступление о танках
Гнездо
Нольная линия
Пузо
Вальс Хачатуряна
Крещение войной
"Свидетель"
Крючки и пуговицы
Хорошие ребята
Офицерская ушанка
"Мордой не вышел"
"Магадан"
Портвейн три семерки
Песне-графия
Чужая судьба
Два портрета
Мариуполь
"Перебиты-поломаны крылья"
Звезды с неба
Первые радости
Кроссворд
"Давайте жить дружно!"
Птица Феникс
Отрицательный герой
6 : 1
А можно рукопись продать?
"Красное солнышко"
Чистилище
Колесо обозрения
Систолическая пауза
Будем - как Пушкин!
Поминки по друзьям
"Проскакал на розовом коне..."
Сергей Коржуков
"Лесоповал", воскресение
Десять заповедей
Грузинские дела
Нетелефонный разговор
Не ангел
Прощание с книгой
Конец после конца
Селедка залом
Сторонний человек
Автор газеты "Правда"
Исповедь?
Взморье
Лида
Одиннадцатый пункт
Весна. Черемуха. Холодрыга
Война. Обратная дорога
Смерть фараона
Письмо Мише Шейкину
Короткое замыкание. Эпилог
Мы так недавно и давно
Дружили с девочкой из хора
И летним вечером кино
Смотрели в щелочку забора.
Играла музыка в саду,
Вот только память позабыла
В каком году, в каком году
Все это с нами было?
Бегут-бегут за нами вслед
Любви неясные тревоги!
Длинней, чем жизнь, дороги нет,
Но и короче нет дороги.
И как от камешка в пруду,
Года расходятся кругами!
В каком году, в каком году
Все это было с нами?
(Из моей песни)
СОСТОЯВШИЙСЯ ВАРИАНТ
Есть среди снимков в этой книге один неприметный, любительский: в перешитой шинели и блатной ростовской кепочке стою на палубе пароходика, плывущего по Тихому Дону. Найдите его сразу, не мешкая, и потом продолжайте чтение. 1947-й год. Конец апреля, шолоховские места. Мне двадцать три года, я полон надежд и планов, просто здоровья, впереди - вся жизнь с ее тысячей вариантов. Я только что простился со случайной любовью, молоденькой казачкой, которая почему-то, наверное, нарочно для меня, жила одна в огромном доме у самого дебаркадера "Багаевская", и пароходик, как всегда на реке, плевал на расписание и запаздывал часа на четыре, и дошлепал до нас уже под утро.
Итак, стою на палубе после бессонной ночи, полной объяснений в вечной любви, слез и поцелуев. Любовь была неловкой, застенчивой ("мы же почти незнакомы!"), как следствие разговоров - ну, до чего могут договориться двое двадцатилетних - мальчик и девочка - на рассвете теплого апреля месяца, когда познакомивший их друг сладко сопит в соседней комнате пустого казачьего дома? И пароходик хоть и опаздывает, но вот-вот загудит у причала и скорее всего разлучит их навсегда?
Впереди - предмайские хлопоты, плыву в столицу моей юности, город Ростов-на-Дону. И предстоит: а) целая счастливая жизнь, б) получить и истратить денежки за написанные мелом на клею по красной бязи два десятка первомай-ских лозунгов - традиционный заработок студента архитектурного факультета и в) вообще предпраздничная суета в связи с 1 Мая. Был такой красный день календаря - "Боевой смотр международной солидарности трудящихся". Сейчас рука с трудом выводит эти черт-те кем придуманные торжественные слова, а тогда 1 Мая гремели по всей стране духовые оркестры, на трибунах, наскоро сколоченных, стояло мордатое начальство с красными бантами, а мы топтались, построившись в колонны, с искусственными цветами, под песни Леонида Утесова и Изабеллы Юрьевой. Фантасмагория! И где-то рядом с этими построенными колоннами прохаживался и посмеивался Мессир Воланд, наш будущий знакомец - он еще лежал в столе у Елены Сергеевны Булгаковой.
Мы были с Никитой Буцевым в гостях у его родителей. Просто так, на несколько дней вырвавшись из голодной студенческой жизни живущего по карточкам города, - в рай хлебосольного дома: отец Никиты много лет заведовал продуктовым магазином "Рыбкоопа" в станице Багаевской. Можно представить, как принимали в казачьем дому единственного сына!
Вы знаете, что такое каймак? Это собранные вершки с топленого молока, розовые, с коричневой корочкой. Это - среди всех молочных деликатесов - как небоскребы рядом с хрущевскими пятиэтажками. Так вот каймак в глечиках вносили и вносили из погреба к завтраку. А к обеду был казачий борщ с курицей (лучшая уха - из петуха!) и жареный сазан, да еще с жареной же сазаньей икрой - тоже небо-скреб среди рыбных шлягеров!
А днем на мотоцикле мы ездили ловить, а потом варили, раков - огромных зеленых речных ихтиозавров нашего времени. А вечером женихались, неуклюже ухаживая за местными девицами, под семечки, столичные кавалеры из города Ростова-на-Дону. Одно из знакомств вам уже известно, как закончилось. Короче говоря, для описания этого холидея нужно перо нашего Николая Васильевича Гоголя или, в крайнем случае, ихнего Марка Твена.
Значит, стою на палубе парохода, с еще не остывшими поцелуями на губах, отвечаю гудками на гудки встречных суденышек, полон раздумий о ближайшем и дальнем будущем, обещавшем этому молодому человеку с боевыми орденами и медалями миллион вариантов. Один другого заманчивей.
