Я клятва тем могильным плитам,
Я лист в предутренней росе,
Я ласточка с крылом подбитым,
Я женщина как ты, как все.
Ассия Джебар[1]
В литературе на французском языке имя Ассии Джебар ярко звучит вот уже три с лишним десятилетия. То есть по времени его можно смело назвать и среди имен корифеев той новой алжирской словесности, которая сформировалась на изломе эпох — колониальной и Освобождения, начавшегося вместе с войной за независимость в 1954 г.
Из тех, кто был в ряду первых писателей нового Алжира, остались немногие. Таких, как М. Фераун, М. Хаддад, М. Маммери, Катеб Ясин, уже нет. В живых «классиках» сейчас, пожалуй, только двое, величин, значимых и сегодня, постоянно работающих в литературе: Мохаммед Диб и Ассия Джебар. А ведь ей красивой, энергичной женщине, широко известной повсюду и как прозаик, и как поэт, и драматург, и сценарист, и исследователь-филолог, еще совсем немного лет (она родилась в 1936 г.), и называть ее, как и Диба, «корифеем» как-то даже и неловко… Но Ассия Джебар ровесница алжирского Пробуждения, на ее долю выпала судьба, равная судьбе ее страны, а потому в ее жизни и успело уместиться столь многое, и успелось так много, и столь ранним было возмужание в ней и художника, и гражданина.
Но Ассия Джебар прежде всего женщина, и, может быть, именно это для мировой литературы, в общем-то, уже обычное явление привлекает особое внимание к ее творчеству. Ведь ее голос — еще пока редкий и для Алжира, и для всего арабского мира. И ее пример неординарный во всем: у Джебар не только непохожий на многих алжирок жизненный путь, но и особый талант, сумевший запечатлеть на страницах книг мир, который был всегда закрытой зоной, запретной темой в литературе ее страны.
Впрочем, нельзя сказать, чтобы о Любви здесь не писали вовсе. Уж кто-кто, а арабские поэты, да и прозаики (мужчины, конечно), как в прошлом, так и в настоящем, воспевали это чувство и были замечательными мастерами-лириками. И устремлялось это чувство к Прекрасной Возлюбленной-и земной, и небесной… Но мир женской души, взгляд самой женщины на мир, ее окружающий, но суть осознания женщиной своего присутствия в этом мире, своей роли, своей судьбы, но то, что ведомо одной только женщине, что и как видится и чувствуется ей в этом многоликом мире, — только ей одной может быть доверено описать на страницах книг, как бы ни был велик талант писателя-мужчины…
Ну а если женщина к тому же истинный художник, обладающий даром письма, то творчество ее — бесценное свидетельство и самой эпохи, в которую родился этот талант, и самой жизни, ибо ее, эту жизнь, никому и никогда до конца не понять, не пропущенную и через призму женского взгляда, не прочувствованную и женским сердцем…
А для мусульманского мира «женское сознание» в литературе — в некотором роде особо важное обстоятельство, ведь опыт женской жизни, запечатленный в художественном произведении, — это и жизнь «дважды угнетенного существа» в колониальную эпоху, и символ самой угнетенной в прошлом страны, и метафора освобождения Человека из плена-чадры, неволи, молчания, метафора «взятия слова», выхода в мир, «открытия» своего лица и души…
Может быть, именно поэтому так много в названиях книг Ассии Джебар как бы прорвавшегося наружу долго сдерживаемого чувства («Жажда», «Нетерпеливые»), столько очевидного желания писать о Любви, о Рассвете, о страстно ожидаемой Весне новой жизни («Дети нового мира», «Наивные жаворонки», «Алая заря», «Любовь и фантазия»).
Но, наверное, если бы только одни чувства владели пером Ассии Джебар, так и остаться бы ее книгам отмеченными лишь печатью «женского рукоделия», так и не быть бы им причисленными строгими критиками (и алжирскими, и французскими) к «большой литературе», и не наградили бы ее романы и поэзию престижными литературными премиями, и не написал бы о ней, тогда еще совсем юной писательнице, один из ведущих историков мировой литературы, Р. Альберес, сразу приметивший ее «Жажду» (1957), такие серьезные слова: «Редко случается, чтобы психологический роман обладал бы столь мощной силой убедительности и одновременно столь изящной простотой… Прекрасное начало литературного пути».
Дебютантке шел всего лишь двадцать первый год. До этого она окончила французский лицей в маленьком провинциальном городке Алжира, затем известный парижский институт-Эколь Нормаль. На родине уже бушевала война. Ассия Джебар уехала преподавать в Марокко, потом в Тунис там в то время жило много алжирских эмигрантов и беженцев. И только в 1962 году, после провозглашения независимости Алжира, ей снова удалось вернуться в свою страну. Она проведет еще несколько лет на преподавательской работе в столичном университете, читая курс истории и географии на филологическом факультете, а потом целиком уйдет в творчество…
Но молодую преподавательницу уже и тогда все знали как автора нашумевших романов-«Жажды», «Нетерпеливых» (1958) и «Детей нового мира» (опубликован в год переезда Джебар в Алжир в 1962 г.).
С тех пор литературная работа не прерывалась, но даже и тогда, когда читатели уже привыкли к имени Ассии Джебар и когда разных имен в алжирской литературе стало множество (и тех, кто писал и по-французски, и по-арабски), писательница не могла не привлекать к себе внимания, всякий раз поражая читателей абсолютной своей непохожестью на других, своей особой манерой, вобравшей в себя и лирическую камерность, и эпическую полноту одновременно.
