Художественное освоение истории в творчестве Александры Кравченко

Еще недавно мы были самой читающей нацией в мире: престиж книги и разносторонних знаний был неподдельно высок. Сегодня — увы! — все переменилось: завещанные отцами-дедами нравственные ценности подвергаются остракизму, в сознании людей превалируют материальные приоритеты, в умах и душах — пышно цветет цинизм и безверие. На фоне этого давно утрачены традиции семейного чтения, снизилась его культура. А значит, упала взыскательность к литературному творчеству: появилась мода на лубочные издания, малоценные по художественности и сомнительные по воздействию на читателей. Для многих книга стала не духовной потребностью, а лишь способом незатейливого развлечения. Наименьшее зло, которое приносит такое отношение к ней, это профанация знаний и пристрастие к жизни пустой и никчемной.

Людям же, которым книга нужна для пополнения представлений о мире, для постижения жизненной мудрости и для воспитания в себе Человека, становится все труднее встретиться с достойным доверия автором. Между тем такие авторы на Украине есть, об одной из них и пойдет речь.

Александра Петровна Кравченко, известная писательница из Днепропетровска, хорошо понимая, какой читатель пришел на смену «умникам и умницам», стремится все же донести как можно большему их числу свое понимание добра и счастья, высоких идеалов и методов борьбы за них. И это ей удается. Причем, в немалой степени потому, что она, идя к намеченной цели, выбирает тщательно продуманные дороги, начиная от самого порога — определяясь в жанре так, чтобы уже этим привлечь внимание к своим произведениям. Помня об известной условности такой классификации литературы, можно не упрекать ее за этот прагматизм, ведь жанр — всего лишь обстановка, в которую автор поселяет своих героев. И в конечном итоге совсем неважно, где проявляются ум, воля и качества характера, если речь идет об общечеловеческих ценностях, о чем только и стоит писать.

Какие же жанры она избирает? Сегодня Александра Кравченко — автор семи книг. Две из них можно отнести к социально-психологическим романам с элементами детектива («Муж во временное пользование» и «Завещаю вам вечную молодость»), а остальные — к любовно-приключенческим, развернутым на историческом фоне, или, для краткости, — исторических. Кстати, она была едва ли не первой современной писательницей, кто способствовал современной аранжировке исторического романа, его демократизации, адаптации к новым вкусам, сделав его одним из самых любимых как молодежью, так и многоопытными скептиками-пенсионерами. Ибо стояла у истоков зарождения у нас «женского романа», каким он вскоре стал широко известным и популярным. Немного опережая издательское чутье, Александра Кравченко тогда встретила непонимание и непринятие господ, от которых зависела встреча ее произведения с публикой. Книга «Тайна преображения» — повествующая о влиянии начинающегося итальянского Ренессанса на взаимоотношения мужчины и женщины, написанная еще в 1990 году, — была отвергнута издателями по соображениям безыдейности и из-за обилия в ней авантюрных коллизий. А сегодня она дважды переиздавалась. И это вовсе не означает, что если мы критикуем нынешний уровень литературы для широких масс, то «Тайна преображения» подверглась в более строгие времена гонениям обоснованно. Наоборот!

Александра Петровна говорит, что она училась искусству художественного письма у сестер Бронте, Джейн Остен, Маргарет Митчелл — известных и серьезных знатоков женских проблем. В построении сюжетов они, действительно, больше придерживались ситуаций реальных, жизненно правдоподобных, где не было обилия острых моментов, резких скачков и необходимости постоянно бороться с опасностями. Но взяла она от них не это, а разве что интерес к разработке темы взаимоотношений влюбленных, к проблематике достижения духовной гармонии двоих, и еще тон изложения, авторские настроения, нити, сплетающие приятный языковый узор.

В остальном же Александра Кравченко пошла дальше. К накалу любовных страстей, как внутреннему импульсу к раскрытию характеров, добавила искусно закрученные, необыкновенно сложные композиционные построения — внешний фактор достижения той же цели. В ее книгах есть хитросплетения событий, невероятные совпадения, экзотические путешествия, встречи с необыкновенными людьми, захватывающие кульбиты судеб и все это органично вплетается в ткань основного рассказа. Она вообще непревзойденный мастер сюжета, с этим не спорят даже ее оппоненты, которые, как тень от солнца, обязательно есть у талантливого человека.

Правда, в последние годы беллетристика, подхватив метод первопроходцев, достаточно отяготила себя изощренными структурами скелетов, и может показаться, что это не является достоинством писательской манеры Александры Кравченко. Но тут следует задаться вопросом, ответ на который и расставит все на свои места: а зачем строить сложный сюжет, зачем он нужен рассказчику?

Если приглядеться к создателям занимательного чтения типа Дарьи Донцовой, Полины Дашковой или — в особенности! — Татьяны Поляковой, то мы увидим, что для них сложный сюжет — всего лишь простенькая самоцель, направленная на то, чтобы читатель загорелся отслеживанием, «что же будет дальше» и читал взахлеб. Да еще и упиваясь тем, как ловко все придумано и изложено бойкими, «непотопляемыми» ни в каких переделках «авторками», зачастую отождествляемыми с главными героинями супервуменовских похождений, так как повествование у них всегда ведется от первого лица. Преследуемая при этом цель вырождается в одно: распалить в читателях интерес к внешней стороне чужой жизни, развлечь его, помочь убить время. А мы знаем, что время — это жизнь: сколько его нам отпущено, столько мы и живем. Значит, убить время — это отнять часть жизни. Впустую, ничего не дав взамен! Не преступление ли это? Классики, воспитанные на цивилизованном чувстве ответственности перед потомками, этого себе не позволяли, памятуя, что даже народная сказка, при всей ее занимательности, слагалась для выражения мысли, а не для того, чтобы служить пустой погремушкой. Добротный интересный сюжет служил им лишь поводом для разговора о своем времени. Главным же героем всегда оставалась Эпоха, в которую сюжет лишь ввинчивал внимание читателей. Вспомните Александра Дюма, Чарльза Диккенса, Оноре де Бальзака, Николая Васильевича Гоголя, наконец. По их произведениям можно изучать обычаи, костюмы, колорит конкретного исторического часа. Они увековечивали свой образ жизни, свои интеллектуальные озарения, свое понимание мира. Они распахивали душу со всем ее смятением и переплетениями с природой и оставляли в наследство потомкам: пользуйтесь, развивайтесь и не повторяйте наших ошибок.