На улице непривычно громко прогрохотали копыта и резко замерли под окном. Гелда выглянула. Потом посмотрела на мужа и сказала.
— Это к тебе.
И ушла.
В дверь корректно и ненастойчиво, но твердо и уверенно постучали.
Бэрил закончил строчку, очистил перо, промакнул написанное, аккуратно сложил листы в ящик и пошел открывать.
Пайд стоял на пороге. При виде Бэрила, он красиво снял огромную шляпу с перьями и пожелал доброго дня.
— Ты же знаешь, не заперто. — Ответил Бэрил, проходя в комнату.
— Не могу же я вваливаться. — Возразил Пайд, шагая следом.
— Почему? — Равнодушно спросил Бэрил.
— Ну, ладно, ладно, правдолюбец… Не такие уж все вокруг и грязные типы. Неужели твоя правда только в этом?
Бэрил посмотрел на него.
— Да. — Сказал он. — Только в этом.
Пайд покрутил головой.
— Честно говоря, ты меня удивил. Как-то к тебе все относятся, и я, вот, тоже, что ты что-то вроде монаха, отшельника, почти святого… Это несмотря на то, что много из того что пишешь очень похоже на доносы, да по сути доносами и является. Правда, об этом немногие знают… Но даже те, кто знает, все равно почитают тебя. Слушай, да и откуда ты можешь знать правду, если в действительности так относишься к людям?
— Я хорошо отношусь к людям. — Ответил Бэрил, садясь за стол. — Ты спросил меня о правде.
Пайд красиво пристроил свой зад на кресло и огляделся. Хлопнул шляпой по колену и кинул ее на комод.
— Ладно. — Сказал он. — Ошибиться в человеке очень трудно, если знаешь его сам… Слушай, Бэрил… Я все о том же. То есть ты знаешь все, с тобой говорено. И я все равно пришел просить тебя переехать в столицу.
— Что случилось?
— Понимаешь, Бэрил, это уже никем не воспринимается иначе, как каприз. Здесь все равно город, никакая не схима и тому подобное. Жена твоя хозяйство ведет. Чье мнение тебе важно?
Бэрил молчал.
— И я говорю не от имени Короля, если это для тебя что-нибудь значит. Наш Король настолько уверен в себе, в своих силах, что стал просто до неприличия человечен. Потакает твоим капризам. Нет, я понимаю, что… может быть, ты обиделся, что я это так называю — ты очень важен и нужен, с тобой считаются. Но, в конце концов, ты сам говоришь о грязных типах. Ну и что ты теперь намерен с этими грязными типами делать, когда сам по доброй воле пишешь летописи королевства?
— Я пишу летописи королевства, но не летописи для королевства.
— Черт побери! — Пайд повысил голос. — Да знаю я, знаю! Я же не об этом говорю, для кого или для чего ты пишешь летописи! Я говорю только о том, что тебе нужно переехать в столицу. Для грязных типов, которые тебя кормят это важно, и какого черта ты выкобениваешься?! От тебя ведь многого не просят!
Бэрил улыбнулся.
— Так я не пойму. — Сказал он. — Важно или не важно?
— Важно. Просто я тебе уже говорил об уверенности и человечности Короля. Он полагает, что если установить вокруг твоего дома четыре наблюдательных поста и всегда иметь под рукой черного ассасина, то за тебя можно не беспокоиться. А я считаю, что тебе нужно немедленно переехать в столицу, и не просто в столицу, а в Кучный город, чтобы уже закрыть этот вопрос. Дом для тебя уже есть. Не чета этому, но и без особой роскоши, как ты любишь.
— Так что случилось?
— Пока ничего. Но получили донесение, что здесь в долине Хмурого озера готовится восстание. Сведения верные. Король послал дракона.
Пайд значительно замолчал. Некоторое время он смотрел в лицо Бэрила, потом вдруг взгляд его стал испуганным. Он открыл рот.
— А… А ты? Ты что-нибудь?.. — Он покосился на стопку чистых листов на столе перед Бэрилом.
Бэрил достал из ящика свою свежую работу.
— Вот. — Сказал он и протянул рукопись Пайду.
Тот жадно схватил.
— Ты ведь за этим приехал? — Спросил Бэрил.
— Да. — Сказал Пайд, рыская глазами по строчкам. — То есть… — Он с трудом оторвал взгляд от рукописи. — Я все равно хотел тебя просить. От своего имени, понимаешь?!
— Когда лжец, — Медленно произнес Бэрил, — Однажды ради разнообразия нечто говорит искренне, то он почитает это за подвиг и требует к себе внимания и почестей за такое одолжение. Но искренность — это не подвиг. Это — святая обязанность и тяжелый труд. И ни почета за нее не положено, ни наград. Есть одна вещь, которая пугает меня в преддверии грядущей смерти. Что я был недостаточно искренен.
Пайд очень пристально смотрел в лицо старика, когда тот говорил. Когда Бэрил закончил, он аккуратно уложил рукопись в суму, пристроил ее под плащ и сказал.
— Это я заберу. Если там есть что-то о восстании, Король должен это увидеть как можно скорее.
— Да. — Сказал Бэрил. — Я написал все, что знал.
Пайд уже шагнул к двери, но остановился.
— Совсем забыл спросить. — Виновато пробормотал он. — Как сыновья? Служат? Рука по-прежнему верна?
— Да-а… — Протянул неуверенно Бэрил и погладил колени.
— Не заходят к тебе?
— Да им сейчас и некогда. Сам говорил о восстании.
— А младший?
— Кинвей заходит.
— А рукопись ты ему даешь читать?
— Иногда. Если он просит… Но ему не слишком интересно.
Пайд ухмыльнулся, но Бэрил этого не заметил. Он смотрел в угол.
— Ладно. — Пайд красивым жестом нахлобучил шляпу. — Не переживай, все обойдется. Это восстание не первое и не последнее. И всегда все обходилось. Может, ты и прав. Может, ты, действительно, потеряешь способность быть искренним вблизи королевского дворца. Бывай да здравствуй, Бэрил.
