Гостиница «Кларидж», Лондон
— Похоже, после событий одиннадцатого сентября мои деньги никому не нужны. — В голосе Бориса Пожарнова безошибочно чувствовался русский акцент.
— Наш банк отличается от всех прочих, — Эрнст Джонстон чуть улыбнулся, подбадривая собеседника, с которым завтракал в ресторане гостиницы. — Мы предлагаем услуги, которые не сможет предложить никто другой. Поскольку вы один из моих самых крупных и постоянных клиентов, моя задача состоит в том, чтобы решать ваши проблемы.
Голубая в белую полоску рубашка Джонстона подчеркивала белые манжеты и воротничок, чуть выступающие из-под однобортного пиджака от братьев Брукс. Ансамбль довершали бледно-желтый галстук и невозможно красные подтяжки: так одеваются преуспевающие американские банкиры. Душа общества, человек, к которому обращались за советом в финансовых вопросах и которому доверяли самые сокровенные тайны, Джонстон играл важную роль в Банке Манхэттена, одном из самых быстро растущих и наиболее влиятельных инвестиционных банков Соединенных Штатов. Эрнст выискивал богачей и вытягивал у них деньги, или, выражаясь обтекаемым профессиональным жаргоном, всеми возможными способами создавал и развивал высокоприбыльные отношения с клиентами. И вот сегодня утром поиски привели банкира в Лондон.
Пропустив риторический вопрос финансиста мимо ушей, Пожарнов молча дождался, когда молодой официант «Клариджа» в безукоризненной ливрее поставит чайник на белоснежную скатерть и отойдет от столика.
— И каким же образом вы собираетесь придать легитимность моим деньгам, если нам теперь приходится играть по таким строгим и жестким правилам?
Джонстон с заговорщическим видом подался вперед.
— Просто так получилось, что на рынке государственных облигаций сложилась благоприятная ситуация. Она идеально подходит для ваших нужд. Я не сомневаюсь в том, что нам удастся провести все тридцать пять миллионов долларов вашей компании через рынок всего за два-три дня, от начала и до конца.
— Ну а каков риск? — скептично поинтересовался Пожарнов.
— В этом-то и вся прелесть операции. Никакого риска. Ваш капитал будет надежно защищен. Банк сделает так, чтобы Британская торговая компания приняла незначительное участие в покупке крупного пакета государственных облигаций, которую мы намереваемся осуществить в собственных интересах, ну а взамен мы готовы дать стопроцентную гарантию на капитал вашей компании.
Наконец Борис улыбнулся, и его вечно угрюмое лицо несколько смягчилось.
— Что ж, более полной гарантии на свой капитал я от Банка Манхэттена и не прошу. Определенно, это очень обнадеживающее известие. Ну а что насчет комиссионных?
Джонстон выразительно откинулся назад и привел свой последний неотразимый аргумент:
— Помимо гонорара лично мне за устройство этой нестандартной сделки, никаких комиссионных. Банку необходимо содействие вашей компании, чтобы обойти два-три пункта устава и требования Комиссии по ценным бумагам. — Он небрежно махнул рукой. — Ничего серьезного, простые формальности.
Пожарнов зажал в зубах незажженную кубинскую сигару и обвел взглядом роскошную обстановку зала. Борис размышлял о том, что один из лучших лондонских ресторанов как нельзя лучше подходит ему, преуспевающему и деятельному российскому бизнесмену. Переселившись в Англию, миллионер уже успел полюбить эту страну и хотел, чтобы к нему относились здесь с должным уважением. Любое отношение к себе можно купить, были бы деньги. Пожарнову осталось только найти механизм, который позволил бы ему свободно тратить незаконно нажитое состояние в ведущих деловых центрах мира.
— Мне нравятся ваши условия. Что ж, за работу!
Компаньоны покончили с делами и, несказанно довольные заключенным соглашением, принялись за яичницу по-бенедиктински.
Куинс, Нью-Йорк
Роберт Болдуин предпочитал спокойно завтракать в обществе жены и двух маленьких дочерей, вместо того чтобы ни свет ни заря нестись сломя голову в офис. Кристально честный, обладающий строгими принципами и четко определенными этическими стандартами, он являлся одним из наиболее эффективных специалистов высшего звена Банка Манхэттена. Если нужно было выполнить какую-то работу, то Болдуин просто оставался в офисе до тех пор, пока не заканчивал дело, и не обращал внимания на время. Поэтому он позволял себе роскошь являться позже обычных клерков.
Болдуин не слишком удивился, когда подал голос телефон. Ему нередко звонили домой. Удивило лишь, кто ему позвонил.
— Роберт, извините, что беспокою вас дома, — начал Эрнст Джонстон. — Но мне хотелось бы еще раз обсудить предложение насчет покупки государственных облигаций, о котором мы говорили на прошлой неделе.
Болдуин откликнулся незамедлительно:
— Мистер Джонстон, мне известна ваша позиция в данном вопросе. Готов повторить: я ее полностью разделяю. Я уже объяснил Джону Филлипсу, что мы не сможем провести предложенную им операцию, поскольку это противоречит требованиям КЦБ.
— Вот поэтому-то я и звоню. Я получил заключение от юристов банка, и теперь мы собираемся осуществить план, предложенный Филлипсом.
Болдуин не на шутку встревожился. Как глава отдела юридических согласований, он отвечал за защиту интересов банка и его клиентов от рисков, связанных с постоянными изменениями законодательства.
