Хач

Хач

Авторы:

Жанр: Драматическая литература

Циклы: не входит в цикл

Формат: Полный

Всего в книге 10 страниц. У нас нет данных о годе издания книги.

Пьеса о том, что такое «свой» и «чужой», о доме и бездомности, о национальном вопросе и принадлежности к той или иной стране, культуре, обществу. На протяжении всего сюжета перед нами предстают самые разные люди, но в каждом из них национальность подчёркнута. Русская девушка с мужем колумбийцем, которого бьют в России и который уговаривает жену уехать в Австралию, где… они оба оказываются людьми третьего сорта. Гастарбайтеры, одолеваемые завиральными, но абсолютно романтическими идеями. Американка и её муж чех, педалирующий своё немецкое происхождение. Каждый из них оказывается не на своём месте и чувствует, что несмотря ни на какие свои качества, он заложник собственной национальности. И то, за что хочется испытывать гордость, когда ты дома, на чужбине опускает тебя в самый низ социальной лестницы.

Читать онлайн Хач


Действующие лица

Катя, 27 лет, русская

Себастьян, 27 лет, ее муж, колумбиец

Мансур, около 20 лет, таджик

Тамаз, около 30 лет, абхаз

Ким, 30 лет, американка

Хелфрид, ее муж, 45 лет, чех, немецкого происхождения

Первый.

Второй.

Полицейский.

Продавец фонарей.


Действие происходит в России и в Австралии в наши дни.

Сцена первая

Улыбка

Хрущевка в среднем российском городе. Крохотная комната, прямо на полу огромный матрас, в углу стул, на котором свалена одежда. Больше ничего не поместилось.

Катя сидит на матрасе, переводит статью. Вокруг разложены маленькие и большие словари. Входит Себастьян.

Катя. Что ты такой злой сегодня, мужик?

Себастьян. Я сегодня русский мужик.

Катя. Русские мужики тоже иногда улыбаются своим женам.

Себастьян. Моя мама говорит, у вас не улыбают. Потому что вы – снежные человеки. В Колумбии все улыбаются, потому что солнце в нас бывает даже ночью.

Катя. У вас есть час, когда разрешают стрелять. Все улыбаются от страха. Любая старушка в аптеке может достать из авоськи ствол и выстрелить в неулыбающегося ей фармацевта, потому что ей так захотелось. На всякий случай лучше улыбаться.

Себастьян. А почему у вас на всякий случай не улыбают друг друга?

Катя. Улыбаться можно только своим. Если ты улыбаешься чужому, значит, ты смеешься над ним.

Себастьян. А почему без войны ты говоришь «свой» и «чужой»?

Катя. В России всегда война.

Себастьян. Потому что вас все хотят?

Катя. Потому что хотят нашу землю, а нас не хотят.

Себастьян. У вас слишком много земли, разной. Холодной и горячей. Вам много.

Катя. Сколько есть, вся наша.

Себастьян. Но ты же говоришь «свой» и «чужой» о своих, а не про тех, кто снаружи.

Катя. У нас очень много чужих хотели стать своими, поэтому теперь не разобраться кто свой, а кто чужой.

Себастьян. Катюшкинья, но ведь я не чужой?

Катя. Мне не чужой. А всем остальным… тебе надо стараться, мужик.

Себастьян. Что такое шурка?

Катя. Это имя.

Себастьян. Это чтоб обижать имя? Это для женщин имя?

Катя. Нет, это и для женщин, и для мужчин. Это не обидное имя, обычное. У нас в России так главного поэта зовут.

Себастьян. Шурка?

Катя. Да, Шурка – полностью Александр. Александр Пушкин. Он, кстати, тоже из приезжих. Из черных.

Себастьян. Очень черных?

Катя(смеется). Очень, из негров.

Себастьян. Он был раб?

Катя. Нет.

Себастьян. Нельзя говорить «нигер».

Катя. В России можно. У нас никогда не было рабов.

Себастьян. А как определить: кто на кого должен работать, когда у всех одинаковая кожа. Белый белому чистит бутс?

Катя. Если твой отец чистит бутс, то и ты чистишь бутс.

Себастьян. Белые рабы – это… Это еще хуже.

Катя. Нет, им платили, им давали землю.

Себастьян. Почему им плохо?

Катя. Они не хотели чистить бутс.

Себастьян. Никто не хочет чистить бутс. Но тогда все будут ходить в грязных бутс.

Катя. Ты прав. Поэтому пока ты чужой, придется этим заняться.

Себастьян. Да, в Колумбии я не таскал коробки. Но я люблю тебя. Люблю и таскаю коробки. Ты говоришь «свой» и «чужой», а главный этот ваш скривер…

Катя. Поэт.

Себастьян. Поэт. Афроамериканец. Он чужой, самый главный. У вас к нему, к чужому, гордость, а он – не ваш. Вот у нас в Колумбии гордость к Шакире.

Катя. Ну ты сравнил…

Себастьян. Стоп! Стоп! У нас гордость к ней, ее знает весь мир. И Пушкин знает весь мир. Но Пушкин – афроамериканец, а Шакира из Колумбия.

Катя. Ваша Шакира недавно опозорилась, потому что не могла спеть гимн Колумбии, ты сам говорил. Пушкин знал русский язык, как никто до него и после него не знал. Не зли меня, Себастьян! Ты знаешь еще мало слов и мне невозможно объяснить тебе, почему слова «Пушкин» и «афроамериканец» не могут стоять рядом.

Себастьян. Потому-то ты, как все русские, просто не любишь американцев. Потому-то всех к ним зависть.

Катя. Потому что у нас есть святое.

Себастьян. Я не понял. Бог?

Катя. Пушкин.

Себастьян. Но ты же говорила, любишь Броцки.

Катя. При чем тут мой любимый поэт? У каждого любимый поэт свой. Пушкин – не любимый, он главный.

Себастьян. Вы любите один, а главный у вас всегда другой. Вы любите белый, вы плачете над их песней, вы говорите, что царь теперь святой, а главный – Ленин! Вы любите Броцки, а главный – Пушкин. Вы не помощь старый, а главный праздник, не когда родился Иисус, а когда ваш старый победил в войне… Я не понимаю, почему я Шурка, если я Себастьян и почему смеются, когда бьют!

Катя(настороженно). Кто бьет?

Себастьян. Меня поймали сегодня в дырке…

Катя. В арке?

Себастьян. В арке. Сказали, что я – Шурка.

Катя. Чурка?

Себастьян. Да, что я – чурка и улыбались. Я тоже улыбнул их. У нас всегда, когда улыбают, в ответ тоже улыбают. А они стали бить. (Приподнимает футболку).

Катя(видит многочисленные ссадины). Мужик, ну как же так…

Себастьян. Так. Так. Каждую неделю так и вот так. (Машет руками, изображая удары).

Катя. Давай я буду тебя встречать с работы, они не подойдут, если мы будем вместе.

Себастьян. Потому что у тебя коса блонд?

Катя. Ну и поэтому тоже.

Себастьян. Я – мужик?

Катя. Ты – мужик. Ты самый лучший мужик. Ты мой любимый мужик.

Себастьян. Мужик должен встречать, чтобы не били.

Катя. Но меня никто не бьет.

Себастьян. Я не могу больше. Мне надоело, я всегда здесь слабый. Ты даже в автобус говоришь за меня: ос-та-но-вите здес, пожалу-уста… Потому что не хочешь, чтоб слышали, я говорю плохо. Я всегда буду плохо! За меня всегда стыд!


С этой книгой читают
Полдень, XXI век, 2010 № 09

В НОМЕРЕ:Колонка дежурного по номеруНиколай РоманецкийИСТОРИИ, ОБРАЗЫ, ФАНТАЗИИПавел Амнуэль «Клоны». Повесть, окончаниеЭльдар Сафин «Последний ковчег нах зюйд». РассказАндрей Кокоулин «Сколько?»РассказАлександр Мазин «Пятый ангел». РассказТим Скоренко «Удивительная история Эллы Харпер». РассказДарья Беломоина «Цветы под водой». РассказЛИЧНОСТИ, ИДЕИ, МЫСЛИИлья Кузьминов «Карманный справочник сельского туриста»Виктор Ломака «Встроенный ограничитель»ИНФОРМАТОРИЙ«Серебряная стрела» — 2010«Созвездие Аю-Даг» — 2010Наши авторы.


Ведьмин клад

Множество преданий связано с золотом, ведь оно издревле притягивает к себе человека, пробуждая в нем самые низкие чувства – жадность, жестокость и зависть. Одна из историй, что рассказывают друг другу люди, связана с могущественной ведьмой, хозяйкой золотых приисков в сибирской тайге. Говорят, она может не только щедро одарить, но и погубить в отместку за нанесенную когда-то обиду. Настя не искала золота. Она хотела лишь покоя и уединения, чтобы забыть об ужасном предательстве, которое ей удалось пережить.


Копирайтинг: путь успеха

В современном мире конкуренция все больше усиливается и в оффлайне все труднее поддерживать нормальный заработок. Но при этом интернет-бизнес развивается все активнее. и там требуются новые и креативные люди. Не знаете с чего начать? Значит эта книга для вас! Здесь можно узнать основные шаги начинающего копирайтера. Рассказано что такое копирайтинг и какие у него разновидности. Автором описан свой личный путь, это обобщение всех успехов и ошибок на пути к успеху. .


Сын башмачника. Андерсен

Г. X. Андерсен — самый известный в мире сказочник. О его трудной, но такой прекрасной жизни рассказывает в своей книге замечательный московский писатель, поэт, сказочник, эссеист, автор двадцати шести книг, лауреат многочисленных премий Александр Трофимов. «Сын башмачника» — единственный в России роман о жизни Андерсена, которому 2 апреля 2005 года исполнится 200 лет со дня рождения. Книга об Андерсене удостоена нескольких литературных премий.


Другие книги автора
Птичье молоко

Выразительная социальная история про семидесятипятилетнюю бабушку, желающую найти себе названную дочь. Эта история про одиночество, когда у старушки нет ничего и никого, кроме одной, ещё более старой подруги. Но есть желание прожить остаток времени со смыслом, хотя прошлое ей кажется пустым, а жизнь неудавшейся. К концу пьесы мы неожиданно понимаем, что вся эта история была лишь подоплёкой для ток-шоу, извратившего все смыслы, сделавшего их глянцевыми, а потому – пустыми. После него, в реальности, ничего кроме одиночества не остаётся.


Благо

Главного персонажа пьесы зовут Алексей. Он оказывается невольным свидетелем смерти молодой девушки, выпавшей из окна. Алексей, не успевший и не смогший хотя бы как-то помочь ей, чувствует свою вину за произошедшее. Он ощущает себя чуть ли не убийцей. И это чувство толкает его к социальной активности. Он собирает вещи для благотворительной акции, посещает дом престарелых, берётся сводить в планетарий мальчика из детского дома… Везде он пытается найти способ очиститься от своего чувства вины. И это очень сложно, так как он будто потерял ориентиры и не совсем уже понимает, что по-настоящему хорошо.


Антарктида

Пытаясь найти себя, Левон отправился в Антарктиду работать на полярной станции. Там он познакомился с исследователем Петром Георгиевичем Клюшниковым, бывшим испытателем парашютов отцом Александром и псом Мишкой. Однажды сейсмограф уловил движение земной коры в южной части Турции. Клюшников испугался, что начались испытания ядерного оружия, и вместе с Левоном решил отправиться на подстанцию, чтобы проверить данные. По дороге у них ломается транспорт, и опасный путь обратно к базе они должны будут преодолеть пешком.


Спичечная фабрика

Основанная на четырех реальных уголовных делах, эта пьеса представляет нам взгляд на контекст преступлений в провинции. Персонажи не бандиты и, зачастую, вполне себе типичны. Если мы их не встречали, то легко можем их представить. И мотивации их крайне просты и понятны. Здесь искорёженный войной афганец, не справившийся с посттравматическим синдромом; там молодые девицы, у которых есть своя система жизни, венцом которой является поход на дискотеку в пятницу… Герои всех четырёх историй приходят к преступлению как-то очень легко, можно сказать бытово и невзначай.