Его ладони словно прилипли к тиснёному шёлку. И он знал, что никакое напряжение мышц, никакое сопротивление сейчас не помогут убрать их. Такая уж она, эта магия…
Зато и шёлк, и плотный корсаж, прошитый золотыми нитями, перестали быть препятствием для пальцев. И они, едва касаясь, путешествовали по её нежной коже. Хотелось верить, что этой женщине дано ощутить хотя бы половину от того наслаждения, что сейчас поглощает его! Вот только понять, так ли это, — невозможно… Полуприкрытые глаза, трепещущие стрекозиными крыльями веки… Но её неподвижность — всего лишь следствие заклинания.
А как она сильна! Это надо же — успела выхватить кинжал! Хищный кончик лезвия сейчас почти упирался в его живот и при других обстоятельствах превратился бы в мгновенный, неминуемый приговор… Конечно, для обычного человека.
И ведь она совершенно точно хотела его любви. Хотела и отталкивала! Странно…
Откуда ему было знать, что женщина, прижатая заклинанием к стене, испытывает почти то же самое, что и он?
Где-то глубоко в её животе сладко, почти до боли что-то сжималось, разгоняло по телу тёплые волны… И ноги мелко дрожали, разум застилал туман, а сердце готово было проломить рёбра и отбросить чужие пальцы! Наглые, беспардонные, но очень осторожные и нежные, скользящие по её груди…
А в голове требовательно шипел хриплый голос: «Убей! Он предатель! Враг императора! Убей!..» Но пальцы… Его пальцы словно глушили злобный голос, гнали из сознания. Да и рука женщины ослабла настолько, что едва удерживала рукоять кинжала.
И вдруг действие заклинания закончилось. Он шагнул назад и спросил:
— В чём дело? Твое тело хочет меня. А ты… Почему?
— Потому что ненавижу принуждение! — отрезала она.
Привычная надменность на его лице сменилась откровенным удивлением, даже растерянностью. Он оторвал руки от шёлка платья, шагнул назад и процедил сквозь зубы:
— Посмотрим.
Резко повернулся и зашагал прочь по коридору.
— И не лезь ко мне со своей магией! — со злостью выкрикнула она вслед.
Кинжал выскользнул из ладони и зазвенел на каменных плитах пола.
Он остановился, медленно повернулся и, глядя на блестящую сталь, кивнул:
— Не буду…
Она попыталась вложить в свой голос предельную порцию сарказма, когда спросила:
— Это хотя бы стоило твоих усилий?
Он на мгновение прикрыл глаза, шевельнул пальцами и улыбнулся, будто вспомнил что-то неимоверно прекрасное.
— Даже не сомневайся…
Чёрт бы побрал эти детские праздники! Не самих детей, конечно. А вот необходимость без конца потакать любым, порой просто идиотским желаниям и причудам… В кафе орёт музыка, всё сверкает, бурный праздник длится третий час, и я больше уже не могу! Но дети в этом не виноваты…
Воспользовавшись перерывом на поедание торта, я выбежала на улицу как была — в круглых очках и парике Гарри Поттера. Проверила «волшебную палочку» — не спёрли! И схватилась за телефон.
— Маш, а Маш? Ты меня не подменишь на завтра? Там всего-то Карлсона в детском саду отыграть…
— Что, боишься, опять пропеллер оторвут? — язвительно откликнулась подруга.
— Ну Ма-аш… — взмолилась я. — Сил нету, хоть убей!
— А платят что? Вообще, я завтра отдыхать собиралась…
— Да отлично заплатят! Как всегда! — уверила я. — Ну чего тебе, деньги не нужны? И образ плёвый же! Карлсону и задницу маскировать не надо — вполне себе к месту!
— Катерина, я сегодня отпахала два раза Смурфиком! Семь потов сошло!
— А я ВИП-программу работаю Поттером! Чудесатую по уши!
Машка, как и я, востребованный аниматор. Заказчики передают нас друг другу как вещь, но это не особо раздражает — доход постоянный, а работа хоть и не лёгкая, зато прибыльная. Правда, костюмчики достали, это да… Я в длинной мантии сегодня вспотела, словно вагоны грузила… А ведь ещё домой добираться со здоровенной сумкой реквизита!
— Ты ж моя Золушка, — посочувствовала подруга, недослушав моё нытьё. — Машину давно пора купить!
— Угу, — согласилась я. — На «Лексус» рублей тридцать не хватает. Голубая мечта, белый конь, а принца можно не прикладывать…
Машина действительно была нужна позарез! Но текущие расходы и мелкие приятности откусывали от вожделенного личного транспорта значительные куски — то колесо, то бампер…
— Ну мне и древнего фордика за глаза, — резонно сказала Машка. — Вот на квартиру скоплю — тогда «Лексус»… Как там Петросян говорил? «Разобьюсь, но накоплю! Накоплю и разобьюсь!»
Счастье, что у меня квартира есть! Досталась от почившей маминой тётки. Правда, родители отпустили меня жить отдельно лишь в надежде, что единственное чадо двадцати пяти лет от роду, обладающее собственной жилплощадью, выскочит, наконец, удачно замуж. Или хотя бы родит внука без мужа — лучше двух. Ибо другого применения мне они не видят. Мама так вообще считает, что лучше быть бедным педагогом, чем хорошо оплачиваемым частным аниматором…
— Ладно! — вздохнула мне в ухо Машка. — Гуляй, Катюха, моя непруха… Скинь адрес и время.
* * *
Моя вторая голубая мечта была попроще — отделаться от соседского пекинеса. Но это уже совсем недостижимо.
Этого пса я ненавидела больше всех на свете! Мелкая пакость норовила тяпнуть каждого встречного. И все равно ему, свои это или чужие и за что хватать. Я давно смирилась, что ушастый урод постоянно рвёт мне колготки, а гадить с блаженным выражением на морде норовит не на улице, а в лифте. Убила бы! Но тут ему повезло. Его хозяйка, Антонина Сергеевна, — самая милая в мире бабуля. Подкармливает меня пирожками, не достаёт рассказами о былом и главном, не просит сходить за хлебом… Словом чистый ангел во плоти, а не старушка! Только болеет частенько, а я, естественно, вынуждена гулять с её обожаемой тварью. И уверена — выгуливать крокодила гораздо приятнее и безопаснее!
