Графиня Монте Карло

Графиня Монте Карло

Авторы:

Жанр: Современная проза

Цикл: Российский бестселлер

Формат: Полный

Всего в книге 103 страницы. Год издания книги - 2004.

Поклонники творчества Игоря Рыбинского называют его современным Дюма. Вопреки общепринятому мнению, исторические романы составляют в творчестве Дюма-отца незначительную часть — он писал больше о современной ему действительности. Автор «Графини Монте Карло» рассказывает о нашей жизни, в которой может произойти всякое.

Читать онлайн Графиня Монте Карло


От автора

Некоторое время тому назад студия «Панорама» приобрела у меня права на экранизацию одного из моих романов, а потом позвонили от очень известного в недавнем прошлом медиа-магната и сообщили, будто он у себя в Испании прочитал другую мою книжку и возжелал также снять по ней фильм. Приятно, конечно, хотя я богаче не стал, но писал-то я не для кино. От того замечательного человека больше никто не звонил: судя по всему, его финансовые возможности не те, что прежде, а я то уж надеялся, мечтая создать что-нибудь эдакое, чтобы мексиканцы с бразильцами прилипли к своим экранам и следили за приключениями какой-нибудь русской Изауры. Увы, не судьба! А я уж и название придумал: «Весь мир слезам не верит». Не бывает щедрых олигархов, так же как и честных воров, а так иногда хочется пожить в выдуманном мире! И сочинить кинороман.

Часть I

СТАРИЧОК С ГУБНОЙ ГАРМОШКОЙ

Глава первая

Не каждому везет в жизни, а если и везет, то почему-то не в ту сторону; оглянешься потом вдруг: чужая страна, незнакомые люди, говорящие на непонятном языке, а если и понятном, то оказывается, что болтают они о вещах, не представляющих интереса для тебя, да и для них, наверное, тоже. Щебечут они как птички в летнюю солнечную погоду, не знающие, что есть на свете и дождливые пакостные дни, да и зимы тоже случаются. Только происходят все эти несчастья где-то очень далеко, куда не хочется добираться ни наяву, ни во снах, ни в мыслях. Впрочем, когда-то какие-нибудь французы или немцы по своей ли или по чужой воле уже приходили в страшные края, но все это для них кончалось не очень хорошо, не говоря уже о шведах, монголах или о крымских татарах. А где теперь эти крымские татары? Сейчас, правда, другие времена: нынче можно сесть на большой самолет и прилететь туда, где страдали их любопытные предки, прилететь ненадолго — на недельку всего, и то летом, пока тепло в тех краях, а потом обратно поближе к Эйфелевой башне или к уютной пивной на родной Липовой улице в любимом Берлине. Дома можно съесть устрицу или свиную рульку с тушеной капустой, осушить бокальчик божоле или кружку лагерного пива, а потом сказать несмелому соседу: «Да был я в этой России; страна как страна — только очень большая и дороги там неровные». Потом отхлебнет своего любимого напитка и добавит, взглянув за окно: «Вино там кислое, а пиво горькое». И невдомек ему будет, что за человек стоит в эту минуту за стеклом, ослепленный солнцем. Местному жителю не будет никакого дела до этого замершего в недоумении чужака, который, пораженный своей тупостью, воскликнет вдруг раздраженно на тарабарском наречии, обращаясь, как видно, к самому себе:

— И что ты забыл здесь, дурак?

А потом плюнет на вымытую с шампунем мостовую.

Недовольные прохожие аккуратно обойдут его. Никто даже замечания не сделает, хотя все догадаются, откуда прибыл этот невоспитанный человек. Зачем тратить слова и нервы? К тому же это может быть опасно; достаточно показать на него пальцем полицейскому, шепнув при этом:

— Вон тот, что мешает проходу нашим гражданам, из русской мафии. Ночью, наверное, продал партию наркотиков или атомную бомбу арабским террористам, сейчас отмыл свои деньги и от радости плюет на наш чистый асфальт.

Конечно, это всем неприятно, даже тем, кто находится в кафе и просто смотрит в окно, ни о чем не думает или вспоминает, как сидел в русском ресторане в маленьком городке, состоящем из одних дворцов и парков. За окнами ветер раскачивал начинающие желтеть кроны деревьев, на ресторанной эстраде звучала Balalaika, соотечественники-туристы, покончив с обедом, пили холодную русскую водку, ели блины с черной икрой и, перекрикивая друг друга, вспоминали события вчерашнего вечера, который не у всех одинаково сохранился в памяти. Причем мужчины при этом оборачивались на сидящую на стульчике у выхода девушку-гида. Поглядывали в ее сторону и некоторые туристически настроенные женщины, потому что девушка была стройна и мила — даже очень мила, если не сказать большего. Мужчины вздыхали, туристки загадочно улыбались, но тур заканчивался, закончился даже; и этот город со странным названием Zarskoe Selo, и этот ресторан с балалайками, и этот обед — последнее, что оставалось в программе, потом самолет, сон возле солнцезащитной шторки иллюминатора — обыденные сновидения, сквозь которые непонятно почему пробьется вдруг лицо русской мадемуазель: детские губы, прячущие улыбку, и тревожащие душу грустные глаза. Но все это промелькнет и исчезнет так же, как стена дворца, пыльная листва деревьев, как вчерашний вечер, утонувший в баре отеля, как сон о стране, в которой побывал, но о которой не знаешь ничего.


— Ну что, дядя Костя, — спросил молодой человек, — будем этот домик брать?

Старичок в светлом летнем костюме ничего не ответил, поправил только лацкан пиджака, махнул широкой ладонью, словно пепел стряхнул, хотя не было ни пепла, ни пылинки на его немного мешковатом и даже чуть помятом костюме, и что обозначал этот жест, понял лишь его собеседник. Молодой человек кивнул головой, молча, как будто ожидал именно такого ответа, после чего склонился над тарелкой кислых щей с копченой грудинкой и белыми грибами. Балалаечники наяривали «Светит месяц», о чем-то бодро лопотали раскрасневшиеся иностранцы, официанты мечтали отчаянно о чаевых, а старичок в мешковатом костюме задумчиво глядел на дверной проем, занавешенный парчовыми шторами. Хотя, если внимательно посмотреть на него, не такой уж он старичок — лет шестидесяти или чуть более того, что в наше время — возраст далеко не преклонный; да и костюм на нем не сидел мешком, а просто был так сшит, и посетители ресторана — те, разумеется, кто мог еще обращать внимание на мелочи, наверное, поняли, что это не просто костюм, а своего рода произведение искусства, созданное Труссарди, купить которое можно лишь в бутике известного модельера на Елисейских полях. И рубашка, и галстук, не говоря уже о ботинках, все наверняка было приобретено в этом прекрасном магазине, а может быть, в другом таком же, находящемся в Милане или, скажем, в Нью-Йорке.


С этой книгой читают
Вдохновение. Сборник стихотворений и малой прозы. Выпуск 4

Сборник стихотворений и малой прозы «Вдохновение» – ежемесячное издание, выходящее в 2017 году.«Вдохновение» объединяет прозаиков и поэтов со всей России и стран ближнего зарубежья. Любовная и философская лирика, фэнтези и автобиографические рассказы, поэмы и байки – таков примерный и далеко не полный список жанров, представленных на страницах этих книг.В четвертый выпуск вошли произведения 21 автора, каждый из которых оригинален и по-своему интересен, и всех их объединяет вдохновение.


Ладья тёмных странствий. Избранная проза

Борис Александрович Кудряков (1946–2005) – выдающийся петербургский писатель, фотограф и художник. Печатался в самиздатском сборнике «Лепрозорий-23», в машинописных журналах «Часы», «Обводный канал», «Транспонанс». Был членом независимого литературного «Клуба-81». Один из первых лауреатов Премии Андрея Белого (1979), лауреат Международной отметины им. Давида Бурлюка (1992), Тургеневской премии за малую прозу (1998). Автор книг «Рюмка свинца» (1990) и «Лихая жуть» (2003). Фотографии Б. Кудрякова экспонировались в 1980-х годах на выставках в США, Франции, Японии, публиковались в зарубежных журналах, отмечены премиями; в 1981 году в Париже состоялась его персональная фотовыставка «Мир Достоевского».


Черное солнце

Человечество тысячелетиями тянется к добру, взаимопониманию и гармонии, но жажда мести за нанесенные обиды рождает новые распри, разжигает новые войны. Люди перестают верить в благородные чувства, забывают об истинных ценностях и все более разобщаются. Что может объединить их? Только любовь. Ее всепобеждающая сила способна удержать человека от непоправимых поступков. Это подтверждает судьба главной героини романа Юрия Луговского, отказавшейся во имя любви от мести.Жизнь однажды не оставляет ей выбора, и студентка исторического факультета МГУ оказывается в лагере по подготовке боевиков.


Голоса

«Одиночество среди людей обрекает каждого отдельного человека на странные поступки, объяснить смысл которых, даже самому себе, бывает очень страшно. Прячась от внешнего мира и, по сути, его отрицая, герои повести пытаются найти смысл в своей жизни, грубо разрушая себя изнутри. Каждый из них приходит к определенному итогу, собирая урожай того, что было посеяно прежде. Открытым остается главный вопрос: это мир заставляет нас быть жестокими по отношению к другим и к себе, или сами создаем вокруг себя мир, в котором невозможно жить?»Дизайн и иллюстрации Дарьи Шныкиной.


Жить, обгоняя рассветы

Эта книга написана для тех, кто очень сильно любил или все еще любит. Любит на грани, словно в последний раз. Любит безответно, мучительно и безудержно. Для тех, кто понимает безнадежность своего положения, но ничего не может с этим сделать. Для тех, кто устал искать способ избавить свою душу от гнетущей и выматывающей тоски, которая не позволяет дышать полной грудью и видеть этот мир во всех красках.Вам, мои искренне любящие!


Таежный робинзон

«Слова… будто подтолкнули Ахмада. Вот удобный случай бежать. Собак нет, ограждения нет, а в таежной чащобе какая может быть погоня. Подумал так и тут же отбросил эту мысль. В одиночку в тайге не выживешь. Без еды, без укрытия и хищников полно.…В конце концов, смерти никому не дано избежать, и гибель на воле от голода все-таки казалась ему предпочтительнее расстрела в одном из глухих карцеров БУРа, барака усиленного режима».Роман опубликован в журнале «Неман», № 11 за 2014 г.


Кавалерийский марш с вариациями

«Есть мнение, насаждавшееся старыми идиотами на Высших Сценарных Курсах: киносценарий есть законченное художественное произведение, существующее уже само по себе. Это все равно, что газ сгоревшего в двигателе бензина объявить самоценным нефтепродуктом; бред: этот газ двинет поршни и придаст движение автомобилю, иначе от него только жара и вонь.Сценарий – это только пересказ фильма, который увидел пока один только человек: сценарист. Пересказ предельно внятный, подробный, ясный и простой: достаточный.


О Дикий Запад!

«…Вот же окопались сценаристы в кино – гранатометом не вышибешь, насмерть держат рубеж у заветного пирога.– Да? Напиши хороший сценарий. И посмотри, как от него в кино ничего не останется: режиссер гений, актеры гении, сценарист дурак, пшел вон, болван, не путайся под ногами.– Да я бы им под холодную закуску левой ногой такое заворачивал за полгонорара – никакой постановкой не угробить, за счет голого сюжета и раскладки ситуаций фильм бы на ура держался. Народу простого кина охота, чтоб дух захватывало, и похохотать, и слезку вытереть.– А-а! Так что ж ты тут сидишь? Давай, заворачивай.– Да элементарно! Сейчас я тебе кинуху расскажу – финиш.


Как Ёжик и Медвежонок к Тучке ходили
Жанр: Сказка

В книжке представлены небольшие сказочные истории из жизни Ёжика и Медвежонка, рассказывающие о дружбе героев и их увлекательных приключениях.


Альманах гражданской лирики поэтов ЗАТО Власиха
Жанр: Поэзия

В этом сборнике стихи поэтов пронизаны откровенной гражданской позицией, присущей каждому индивидуально. Но их объединяет любовь к русской земле и природе, к семье и родственникам, друзьям и близким людям. Им небезразлична судьба народа и будущее России. Уверен, что читатели-единомышленники испытают ностальгию или резонансное патриотическое чувство.


Другие книги автора
Время карликов

Иронический приключенческий роман-притча о событиях совсем недавнего прошлого. Роман написан в 1999 году; в нем узнаваемо все: и вечно пьяный президент, и рыжий пройдоха, укравший у студента в ленинградском пивном баре проект приватизации СССР, и коротышки-олигархи. «Время карликов» готовы были выпустить в нескольких издательствах, но просили автора убрать из содержания всякое упоминание о влиятельных лицах. Автор отказался.