Государство — это он

Двадцать лет назад, в августе 1991 года, c ликвидацией ГКЧП, по сути, завершилась история

СССР. Все, что происходило в следующие несколько месяцев, вплоть до спуска советского

флага, было предопределено в августе. Когда демонтаж прежней системы власти шел полным

ходом, стало доступно огромное количество дел в партийных архивах. Читая эти документы, я обратил внимание на частое упоминание одной фамилии – Смиртюков. Ему единственному, помимо членов Политбюро, направлялись самые секретные решения этого высшего

руководящего органа страны. А секретарям и заведующим отделами ЦК КПСС предлагалось

согласовывать с ним самые важные планы и постановления.

Столь значительный политический вес не вполне соответствовал должности Смиртюкова –

управляющий делами Совета министров СССР. Я начал расспрашивать о нем деятелей

недавнего прошлого. Недруги бурчали: "Он много на себя брал". А те, кто знал Смиртюкова

близко, восхищались его феноменальной памятью, благодаря которой он помнил едва ли не

все решения правительства за все время его невероятно долгой работы в Кремле – с 1930 по

1990 год.

Ветераны рассказывали истории о поразительном влиянии, которое Михаил Сергеевич

Смиртюков имел на членов советского руководства. В 1950-х годах к нему в кабинет

однажды зашел с новым проектом министр финансов СССР Арсений Зверев: "Миша, ты

знаешь, я тут такую замечательную штуку придумал!.." А тот отвечает: "Знаю. Опять

советскому человеку в карман хочешь залезть". Зверев обиделся и ушел. Но свой проект

больше никому не предлагал.

Был и другой случай. К Смиртюкову пришел молодой сотрудник Совмина и рассказал, что

курируемое им министерство требует срочного выделения дополнительных ресурсов и что на

документах есть резолюция самого Брежнева, гласившая, что нужно помочь. "Что делать?" –

спросил сотрудник. "Положи бумаги на окно, – спокойно ответил Смиртюков. – Если сырье и

оборудование действительно нужны, попросят еще раз. А если министр подсунул Леониду

Ильичу свою писульку на визу, чтобы создать себе на всякий случай запас, поерзает немного

и успокоится".

Встретиться со мной Михаил Сергеевич согласился скорее из любопытства: его живо

интересовало, что я вычитал о нем в партийных документах. Но мало-помалу он

разговорился и начал рассказывать о себе и своей работе. Конечно, о чем-то бывший

управделами умалчивал. Но и в том, что он рассказал, поместилась почти вся советская

история: за 60 лет в Кремле Смиртюков не работал только с первым и последним

руководителями советского правительства – Лениным и Павловым.

Наши беседы о советских премьерах публиковались во "Власти" в 2000 году, но с тех пор

едва ли стали менее актуальными. Смиртюков родился до возникновения СССР и успел

увидеть его распад, а его жизнь сама по себе – важная часть истории государства,

закончившейся ровно 20 лет назад.

Мы собрали прежние публикации, дополнили эпизодами, о которых Михаил Смиртюков

рассказывал позднее, а также его воспоминаниями о детстве, юности и Великой

Отечественной войне. Получился целый номер, который мы и предлагаем вниманию

читателей.

"Я по молодости считал, что так оно и должно быть"

Михаил Сергеевич Смиртюков прожил 95 лет и всегда говорил, что крепким здоровьем

обязан предкам и пристрастию к пешим прогулкам. О начале жизненного пути – от

церковного служки и самогонщика до студента МГУ и сотрудника аппарата Совнаркома –

он рассказывал обозревателю "Власти" Евгению Жирнову.

"Наш уезд называли кулацким"

Так откуда же начался ваш путь в Кремль?

Родился я 13 сентября 1909 года в селе Говоренки Калужской губернии. Потом, правда, наше

село во время разных реформ административного устройства страны и изменений границ

входило в разные области и в конце концов оказалось в Одоевском районе Тульской области, в который входит и до сего дня. Семья наша была крестьянской. Мать моя Прасковья

Павловна никогда в школе не училась и до самой смерти оставалась неграмотной. А вот отец

Сергей Иванович окончил четырехлетнюю школу. Образование его в наших местах по тем

временам считалось немаленьким, и он смог устроиться лесничим в лесную контору. Вот

только проработал он там сравнительно недолго. В бурю упавшее дерево привалило ему

ногу, и он так и остался искалеченным на всю жизнь. Он переменил несколько мест, пока

наконец в 1916 оду не попал на Дудоровский стекольный завод в Брянской губернии.

Благодаря хорошему умению считать и красивому почерку его приняли на работу

конторщиком. В конторе работало десять счетоводов, которые, считая на огромных

деревянных счетах, вели всю заводскую бухгалтерию. Считали они так быстро, а костяшки

на счетах стучали так громко, что, когда они работали, создавалось впечатление, будто

строчит пулемет.

Как тогда жил российский служащий?

В заводском поселке было всего несколько зданий, отличавшихся по своему виду от

крестьянских изб. В отдельном доме жил хозяин завода, в другом – главный инженер,

главный бухгалтер и начальники цехов. А в третьем доме жил священник. Все остальные

служащие и рабочие жили в бараках. Наш, например, состоял из трех квартир. В центральной

квартире жили мы, а по бокам – машинист с семьей и заведующий хозяйственным магазином