1. Губы как таковые
Можете себе представить — парижская улица. В орнаменте строгого асфальта, ровных стен и домов, где пол гладок, как брюхо ящерицы, и швейцары медлительны, как крокодилы.
В орнаменте: ежедневных обедов и жизней легких, как облако. Гостиница грядущего.
Косой стеклянный навес похож на площадь застывшей воды. Огненные проволоки электричества освещают траурную доску, на которой собраны в немногих словах все достижения цивилизации: центральное отопление, горячая и холодная вода и ближайшая станция метрополитена.
Грядущее помещается в пяти этажах.
Нижние комнаты сдаются на ночь возлюбленным и страдающим, — Проституткам и путешественникам. Любовь отражается в зеркалах и погружает влюбленных в созерцательность. И зеркала в нижнем этаже — это дань искусству и чувству прекрасного, — в той области, где момент требует повторений.
В нижнем этаже — только одна постоянная обитательница — с именем Бланш: это псевдоним, так как она брюнетка. Ей двадцать лет.
В гостинице грядущего нет твердой привычки иметь постоянную профессию. Жизнь Бланш многоместна и разнообразна. Она вдруг приезжает домой на велосипеде и через два дня продает его. Она уходит в модной шляпе и длинном пальто и возвращается в кепи и кожаном плаще.
В графе о профессии: — студентка.
— Скажите, Бланш, чем вы, собственно говоря, занимаетесь?
— Привилегия любопытства принадлежит женщинам.
— Я знаю, Бланш, что за любопытство выгоняют из рая. Но если рай хоть немного похож на эту улицу, то мне остается только пожелать, чтобы меня выгнали возможно скорей.
— Вы настаиваете, m-r? Я пишу трактат. Бланш пишет трактат.
— Да. «Губы как таковые».
Трактат о губах как таковых. Губы как лохмотья красоты, как материал для парфюмерных изысканий, как незаживающий шрам любви, вооруженной ножом.
Значит, Бланш недаром называется студенткой.
Дверь в комнату Бланш, вообще говоря, закрывается бесшумно.
В следующих этажах живут братья Дюжарье. Их четверо, четыре Жи. В самом деле: старшего зовут Жозе-фом, средних Жаном и Жаком. Имя младшего — Жакоб.
Братья в «грядущем»: постоянный свист. Некто входит в гостиницу. Когда его подметка стукнет по медным скобкам лестницы: — сразу открываются четыре двери. Со второго этажа на него смотрит Жозеф, с третьего — Жан, с четвертого — Жак и с пятого — Жакоб.
Жозеф говорит: — Держи.
Жан: — Смотри.
Жак: — Вот этот?
Жакоб: — Наплевать.
А некто поднимается по лестнице.
Внизу же стоит русский матрос Сережа, заменяющий отсутствующего хозяина.
Сережа весь день поет песню:
Я на экваторе
На легком катере
К… матери
Свой путь держу.
Еще: постоянный обитатель — на втором этаже — агент сыскной полиции. Он скрывает свою профессию. Секрет этот знают все и раньше других — братья Дюжарье. Ровно в четверть десятого агент выходит из своей комнаты.
Ровно в четверть десятого открываются четыре двери и четыре брата кричат:
— Здравствуйте, господин шпик!
Агент останавливается и поднимает голову.
— Я не допущу такого отношения…
С четырех этажей кричат:
— Не допускайте!
— Авторитет прежде всего!
— Такое отношение!
— Доложите префекту полиции!
И агент выходит из гостиницы.
В комнате Бланш — грохот падающих стульев: Бланш недовольна существующим порядком. А Сережа все поет об экваторе.
— Сережа, расскажи что-нибудь.
— Да вот, плывем мы недалеко от Александрии. Приходит до мине кок и говорит…
Хлопает дверь. Бланш должна идти по делу.
Развевается шарф, стучат каблуки: эхо тонет в асфальте. Во втором этаже рядом с комнатой Жозефа: летают тарелки, белые палочки и маленькие пакеты, разворачивающиеся в веера. М-r Си: фантастический жонглер. Маленькая китаянка передвигает столики с тарелками и складывает веера; китаянку зовут Сюзи.
— М-r Си, — говорит Жозеф. — Научите меня свободно обращаться с тростью и ловить головой котелок.
М-r отвечает:
— Возможно.
И каждое утро Жозеф берет уроки: он хочет платить m-r Си. М-r Си отвечает — невозможно.
Дрожит лестница: три брата спускаются во второй этаж. Тогда m-r Си вызывает Сюзи.
— Скажите, Сюзи, возможно, чтобы я брал деньги с m-r Жозеф?
Сюзи говорит:
— Невозможно. Огорченные братья уходят.
Четыре комнаты третьего этажа — наполнены: галстуками, перчатками, женскими туфлями, вращающимся зеркалом Ренэ и шумной улыбкой Армана. М-r Арман моряк: каждый день спорит с братьями, — он хочет убить шпика.
— Он не имеет права жить с порядочными людьми. — Братья отговаривают. Он соглашается: ну, хорошо.
В три часа дня возвращается Бланш:
— Губы негров, негритянок. Нет, они не выдерживают критики. Ведь можно проглотить губы? История любви пишется на губах: это прекрасно. Это лучше любой бумаги.
— Губы — это тавро характера: посмотрите на узкие губы монахинь: это дневник без содержания, тетрадка с белыми листами; губы шулеров сделаны из железа; губы проституток из резины.
— Приходите вечером, сейчас не мешайте. Я погружаюсь в работу.
— Не утоните.
Часов в десять вечера появляется веселая девушка Марго.
— Ни одного клиента сегодня вечером, Серж, понимаешь, мой мальчик.
Сережа понимает.
Через полчаса Марго возвращается. На буксире: клиент. Котелок клиента съехал на затылок. Воротник пальто подвернут. Он говорит — да — и больше ничего.
