Внезапно поднявшийся ветер подхватил пыль и понес ее к человеку, стоящему у проема в стене. Постройка была заброшена, и на уровне второго этажа отсутствующая стена зияла чернотой, скрывая одинокий силуэт. Зато ветер беспрепятственно толкал его в спину, чуть не скинув вниз, и мужчина, чертыхнувшись, схватился за балку, затем усиленно протер глаза от пыли. Пыль уверенно оседала на темной ткани костюма, делая его серым.
— Курьер готовится выехать завтра.
Выдержка у мужчины была не железная, в душе пронесся неприятный холодок, но к своему облегчению, он не подскочил от неожиданности. Он очень не любил, когда к нему подкрадывались со спины, тем более так внезапно. Но встреча была назначена заранее, поэтому мужчина, напустив небрежный вид, стряхнул пыль с одного плеча и не глядя на гостя ответил:
— Впервые за долгое время намечается большое дело, а? Товар Шакала, наличка Седого — это будет сделка века.
— Да. Довольно крупная сделка, — тон гостя не выражал никаких эмоций. Мужчина усмехнулся и все же посмотрел на своего собеседника. Высокий парень уверенно стоял на ногах, не смотря на сильные толчки ветра, который взъерошил волосы и неистово трепал полы плаща, словно крылья дикой птицы. Солнце давно скрылось за горизонтом, но парень не спешил снимать свои очки-авиаторы, то ли защищая глаза от пыли, то ли скрывая свои эмоции. Мужчина внутренне улыбнулся: "Играем в крутого парня, да?".
— Где место встречи?
— Ещё не решено.
— Тогда, как мы это провернём?
— Я сам прослежу за курьером, Кэп.
— Каким образом? У тебя ведь все в порядке, не так ли? Никаких проблем? Сам ведь знаешь, мне нужно было повесить колокольчик на кота. Уже прошло почти шесть лет с тех пор, как тебя отправили в его логово. Но теперь уже ты становишься котом?
Собеседники, не сговариваясь, достали сигареты: парень — помятую пачку Кэмэл, мужчина — дорогой портсигар. Закурили. Тишина повисла в воздухе, был слышен лишь шум выдыхаемого дыма из легких и редкие порывы ветра. Через несколько мгновений парень вздохнул и сказал:
— Это — моё последнее дело.
— Не смеши. Разве ты до сих пор не понял, как тут дела делаются? Здесь я решаю.
Недокуренная сигарета щелчком отправилась в полет со второго этажа, в темноте оставляя за собой быстро исчезающий светящийся хвост, словно комета.
— После этого дела, я уеду из страны.
Парень развернулся и, не оборачиваясь, скрылся из вида. Когда его шаги стихли, мужчина бережно потушил сигару о балку и положил ее назад в портсигар. Если дело не выгорит, неизвестно когда он сможет купить новые такого же качества.
— Уедешь? Этот придурок подерзить решил.
Очередной порыв ветра заставил мужчину снова найти опору и неуверенно посмотреть в проем. Темный бетон внизу выглядел совсем зловеще, поэтому поежившись, он поскорее отошел на безопасное расстояние. Ветряные вихри завывали в пустых комнатах словно волки, еще больше подчеркивая мрачную атмосферу запустения.
— Вот ведь сумасшедший идиот, зачем встречи в таком месте назначать?
****
Тишину на кухне нарушало лишь тихое урчание холодильника, а обычно за ужином велись активные дискуссии. Но не сегодня.
— Передай соль.
— Возьми сама, она у тебя перед носом.
Снова неловкое молчание.
— Долго ты еще будешь дуться на меня? Это всего лишь один год. Или чуточку больше…
В ответ тишина.
Мне не хотелось говорить с подругой по нескольким причинам. Во-первых, я была не права и понимала это, но никак не хотела соглашаться. Из-за этого мне было весьма паршиво. Во-вторых, полный набор фобий, которые так мешали мне жить, а единственная подруга была последней спасительной соломинкой, связующим звеном с внешним миром, который постоянно вводил меня в состояние ужаса. И теперь эта соломинка уплывала в далекую страну, и мне снова нужно быть взрослой и самостоятельной, что по умолчанию не возможно.
Взъерошив и так не особо аккуратную прическу, я отвернулась к окну. Пейзаж, что на улице, что внутри, в квартире, особо не радовал. На улице промозглая осень, листья давно облетели, деревья голые и ободранные, газоны серые и мрачные, и пьяный дворник в грязном ватнике и оранжевой жилетке уже около часа полирует раздолбанный тротуар на одном месте. Люди жмутся друг к другу и борются с ветром, вырывающем зонтики из рук. А в квартире закопченные обои, оставшиеся от прошлых хозяев, видимо курили они как сапожники, интерьер времен моей прабабушки, и два новых стула, единственная нормальная вещь в доме. Нам их подарили соседи сверху, перед тем как свалить отсюда заграницу. Вздохнув, я уперлась рукой в стол, от чего последний отчаянно скрипнув, покосился. Подруга быстро подтолкнула его с другой стороны, и он временно выровнялся.
Я остро чувствовала вину перед подругой — она работала за двоих, бралась за любую работу, иногда даже в ночную смену. С работой часто не ладилось, наверное, из-за ее лишнего веса, который почему-то всем мешал, хотя на работоспособность совсем не влиял. Я помогала, как могла, готовила, убирала, писала ей курсовые в универ, где она училась на заочном, переписывала конспекты, делала переводы текстов за деньги и разные другие мелочи. Со стороны может показаться, что я делала много, но на самом деле я была просто невероятно бесполезна. При этом приходилось тратиться на очень дорогие лекарства, которые хоть немного гасили панические атаки. Несмотря на свою цену, лекарства были столь бесполезны, как и я, и выживали мы лишь благодаря неуемному оптимизму Ирки, ее несгибаемости и непробиваемости.
