Рассказывает Олег Таругин
Если вы курите, и у вас хоть раз кончалось курево, то вы меня поймете. Когда курящий остался без сигарет, то, как сказал мне один умный человек: "Впечатление такое, что про тебя все забыли". Хуже этого только остаться где-нибудь с табачком, но без огня. Это — натуральная полярная лиса!
Все забыли обо мне примерно часа в три пополуночи, когда я насмерть сцепился с посетителями форума "Альтернативная история". Ох, как же меня достали эти гаврики! С одной стороны — нормальные, вполне знающие во многих вопросах ребята, с другой — надутые снобы, которые ни бельмеса не соображают в других вопросах. Ну, ведь по-человечески им объясняю, что промышленный потенциал России на рубеже XIX-ХХ веков просто не был реализован. В случае применения в стране политики, типа "Большого скачка" при Мао Цзэдуне, Россия могла бы выйти на уровень производства стали раз в десять выше, чем в реальности. Нет, блин, начали меня бомбить байками про несоответствие производительных сил и производственных отношений. Ну, это они мне зря — я классиков еще в институте на «отлично» сдавал. Судя по лексикону, ребята-то много моложе, и эти тезисы я, пожалуй, получше ихнего рублю…
Не знаю, как у вас, а я, когда злюсь, дымлю, словно паровоз, без остановки. Опомнился и остановился, только сунув руку в пустую пачку. Приехали! Придется идти за сигаретами. "Недремлющий брегет" ехидно сообщил мне, что в ближайшие пять-шесть часов курево я смогу приобрести только в круглосуточном магазине, до которого топать минут двадцать. М-да уж. Да делать нечего — придется шагать. Еще хорошо, что я один дома. Лето, пора отпусков, и моя благоверная половинка вместе с тремя беспокойными чадушками пребывает на даче. Через неделю и я к ним присоединюсь, а пока… Вставай, солдат, труба зовет!
Я с детства люблю ночной город. Тогда он казался каким-то волшебным, сказочным. На загадочных ночных мостовых шуршали шаги волшебников и фей, метались тени чудищ и призраков, и становилось чуточку страшно, но безумно интересно. А теперь, я иду по спящим улица города-труженика, города-купца, города-олигарха и соприкасаюсь с ним, и понимаю его усталость, и радость отдыха после долгого трудового дня. И он отвечает мне тем же. Это — мой город, и я люблю его…
Так, а вот этого я не люблю! Загулявшая компания подвыпивших тинэйджеров докопалась до пары людей, явно старше себя. Женщину схватили за руки, а мужика… Господи, мужичонка-то — с ноготок. Мне, небось, и до плеча не достанет. А что это там сверкнуло? Ну, обнаглели, уроды малолетние.
— Слышь, орлы, вы себе противников по возрасту подбирать не пробовали? Или хотя бы по силе?
Юные шакалы как по команде испуганно оборачиваются в мою сторону. Но, решив, что один мужик для них не угроза, успокаиваются.
— Иди, куда шел, козлина! — лениво замечает один из них.
Маленькие еще, небитые. Попробую без травм…
— Деточки! Ступайте по постелькам, баиньки! Валите по норам, молокососы, пока дядя добрый!
Точно, небитые. Двое оставляют в покое свою жертву и лениво, вразвалочку, направляются ко мне. В свои сорок с хвостиком я успел трижды побывать на войне и кое-чему там научиться. В частности — определять сразу наиболее опасного противника. Так что крепыш в широченных портках с дрянным выкидным ножом в руке меня мало интересует. Пока. А вот второй — неприятный тип. Из-под низкого обезьяньего лба цепко смотрят маленькие злые глазки. Руки прижаты к телу, сам напрягся, как пружина. Жаль мальчик, что твоей маме никто не рассказал про аборт…
… Я ухожу с линии удара и быстро провожу связку: удар ногой под колено, тут же удар ногой в пах и в завершение — удар коленом в лицо согнутому оппоненту, которому я добавляю сцепленными руками по затылку. Лягте, юноша, полежите. Только не долго, а то простудитесь на асфальте…
Гоп! Лезвие ножа проходит сантиметрах в двадцати от моего бока. Дитя, никогда не хватайся за нож, если не умеешь им драться. Перехватить руку с ножом недолго, а для успокоения я добавляю упавшему крепышу каблуком под ребра. Спи спокойно, дорогой товарищ! Минут десять ты не боец.
— Ну, вы, сученята! Рванули отсюда на рысях, а то я обижусь!
Теперь ко мне кинулись все четверо уцелевших. Упс! Старый я уже стал, толстый и негибкий. Потому-то мне в ухо и прилетело, да так, что на ногах еле устоял. Все, я обиделся!
Ближайший ко мне молодец получил удар в сердце из арсенала незабвенного Брюса Ли. Только тот бил хитро расставленной ладонью, а я — по-простому, по рабоче-крестьянски, кулаком. Но юноша, кажется, оценил находку бравого китайца. Глаза резко стекленеют, и он мешком валится наземь. Ну-с, продолжим?
