На джунгли опустилась мокрая, черная ночь, когда фары выдернули из темноты округлый деревянный вал, служащий защитой госпиталя. Найти это место оказалось нелегкой задачей — людям Стоуна пришлось изрядно исколесить окрестности. Они часто останавливались, чтобы изучить карту или объясниться с редкими аборигенами на отвратительном суахили, в результате несколько раз сбивались с пути. Такая долгая дорога была опасна для больного, лежащего на заднем сидении джипа. Ему становилось хуже — если совсем недавно пленник стонал, то сейчас притих, потеряв сознание. Притер Стоун озабоченно щупал пульс и вздыхал, опасаясь самого худшего.
Видимо между постовым при въезде и главврачом госпиталя существовала какая-то связь — слишком уж поспешно выскочил невысокий крепкий мужчина из своего домика еще до того, как подъехал головной джип Стоуна. Доктор Полянски быстро вник в ситуацию, указал на расположенную невдалеке операционную, куда следовало доставить больного, а сам кинулся за хирургом и медсестрой. Хирургом оказалась женщина — высокая, полная Анна. Сначала она возражала против присутствия Стоуна на операции, но вскоре поняла, что бороться с упрямцем бесполезно — он остался, стараясь держаться в стороне.
Питер видел, как напряглась врачиха и застыла на несколько секунд, не решаясь вколоть больному дозу обезболивающего. Скорей всего заметила на плече пациента след от плохо сведенной татуировки. Этот знак был известен многим — и не только на черном континенте — обладателей такого боялись и ненавидели. Секунды замешательства в восприятии Стоуна растянулись на минуты, он не на шутку испугаться, что эта полная женщина с усталым лицом откажется оперировать больного. И все же она продолжила. Питер облегченно выдохнул, опасливо покосившись на ассистирующую медсестру Надин. Эта белокурая кудряшка как будто ничего не заметила — с безразличным видом она утирала пот со лба больного и была полностью поглощенной своим делом.
Операция закончилась, когда начинало светать. Убедившись, что больной перенесен в палатку, а охранники заняли пост, Стоун, наконец, почувствовал чудовищную усталость. За прошедший день произошло много событий, которые Питеру хотелось выкинуть из головы и никогда не вспоминать. Догс пойман и надежно охраняется, но его серьезное ранение нарушило планы. По словам Анны, как минимум неделю придется проторчать в этой дыре, прежде чем дорога станет безопасной для больного. А там уже не забота Стоуна… К тому времени он сделает свое дело: преступник будет доставлен куда надо.
Предвкушая долгий сон, Питер направился в хижину, выделенную ему доктором Полянски. Стоун брел, не обращая внимания на крики ночных африканских птиц и шелест травы.
— Мне надо поговорить с вами!
Стоун вздрогнул и обернулся. Это была Анна. Лицо ее казалось еще более изможденным, чем во время операции, глаза озабочены чем-то серьезным, а губы чуть заметно дрожали.
— Я устал! Выкладывайте побыстрее и… уходите, — отчего-то Питер не смог сказать Анне привычного «проваливайте».
— Мистер, я хочу спросить… Зачем вы привезли сюда этого человека?
Питер замешкался, пытаясь понять, что же подразумевала хирургиня: если ответ очевиден, значит, имелось ввиду другое. Однако Анна не оставила ему времени на раздумья. Она заговорила на повышенных тонах, почти закричала, то и дело ее фразы звучали слишком патетично, как это бывает, когда люди открывают нечто очень личное.
Оказалось, что многие женщины из персонала больницы приехали сюда вместе с супругами-военными. И у примерно трети из них мужья погибли во время одного и того же события — теракта, устроенного Догсом. Стоун не понял, о каком из терактов идет речь, да и Анна не стала вдаваться в подробности.
— Вы понимаете, Стоун, — надрывно говорила Анна, — что это кощунство?! Вести этого недочеловека сюда! Сюда, где каждая третья готова придушить его голыми руками, а остальные помочь, ведь их мужья могли быть там же! Вы это понимаете? Если бы не моя профессия, не чувство долга, я бы никогда не стала помогать Догсу! Хотя мой муж тоже был в той колонне. Муж Надин тоже! И ладно я… Мы прожили долгую жизнь, наши отношения были не самыми лучшими, более того — дело близилось к разводу, хотя это и не говорит о том, что я не скорблю. Мне тоже больно, поверьте! Но Надин… И многие такие же как она. Молодость горяча и безумна! — Анна замолчала на какое-то время, пытаясь совладать с эмоциями. — Ваше счастье, что Надин ни о чем не догадалась, иначе скальпелю нашлось бы другое применение…
Всхлипнув, Анна развернулась и быстро скрылась среди деревьев. Стоун еще некоторое время смотрел на то место, где растворился белый халат и думал, что кроме доктора, Анны и Надин к больному не стоит никого допускать. Догс, конечно достоин линчевания, более чем! Но рисковать человеком, от которого спецслужбы могут получить массу информации, неразумно.
Стоун досадливо вмазал кулаком по ближайшему баобабу — Питеру совсем не нравилось, что личность пленника в первый же день оказалась раскрыта, пусть всего лишь одним человеком… пока… Не к добру это…
Спустя две недели.
Жизнь в госпитале было скучна. Казалось, здесь обитали только полумертвые создания, причем одни лечат других. Выздоравливающие пациенты бродили по территории госпиталя точно зомби, остальные валялись в карантинных или послеоперационных палатках. Персонала почти не было видно: люди или работали или отсыпались после изматывающих смен. Здесь не слышались песни, смех или оживленные разговоры — тишина, нарушаемая лишь криками африканских птиц.
