Журнал «Вокруг света», 1984 г., №№ 7—10.
— Внимание! Всем, кто меня слышит! Всем, кто есть на Иммете! Сообщество Галактики предлагает вам вернуться!
Внимание! Здесь, в джунглях Южного материка, на поляне прибрежного массива, в пятнадцати градусах двадцати минутах восточной долготы и сорока градусах одиннадцати минутах южной широты, нами сброшены тюки с продовольствием, инструментами и энергопитанием.
Всем, кто меня слышит! Наше пребывание на Иммете заканчивается! Каждый, кто явится к месту сбора, сообщите о себе по микрорации!
Сидящий в ракетолёте радист выключил кассету, и грохот динамика за бортом стих. Спасательный облёт, повторявшийся каждые полгода, заканчивался: условия Договора запрещали кораблю находиться у поверхности Имметы более семидесяти двух часов.
— Командир, — радист кашлянул, — ещё полчаса, и мы штраф заработаем.
— Хорошо. Передай — идём на Орбитальную. Приготовиться к переходу на космическую скорость.
— Есть передать — идём на Орбитальную. — Радист нажал вызов.
Тот, кто смотрел бы на корабль снизу, из джунглей, увидел бы, как ракетолёт плавно развернулся и задрал нос. Через секунду из кормовых двигателей вырвалось пламя, и аппарат, стремительно уменьшаясь, ушёл вверх.
Я почувствовал, что просыпаюсь, и, как обычно, ещё ничего не соображая, потянулся к часам. Где же я? Каюта как каюта, пора бы привыкнуть. Относительный комфорт, если не считаться с чудовищной экономией места. Искусственный гравитатор работает нормально, ощущение тяжести нормальное. В голове туман, но я уже понимаю, что нахожусь на Орбитальной Имметы, причём второй месяц. На циферблате шесть утра. До вылета три часа, значит, успею не спеша позавтракать, посидеть в кают-компании, и как минимум ещё час будет в моём распоряжении. Поболтаю со стюардессами. Здесь, у Имметы, Орбитальная довольно большая — восемьсот метров в длину, триста в ширину и двести в глубину. Принимает до тысячи человек.
Я нажал кнопку, стекло иллюминатора прояснилось. Пора было приступать к зарядке и идти завтракать.
Однако поблаженствовать в кают-компании мне не пришлось. Я только приступил к кофе, как передо мной вырос рассыльный:
— Простите, космонавт Стин? Через десять минут вы должны быть в Особом отделе, в секторе 5Х. Вот пропуск.
У Щербакова маленькие глаза, нос уточкой, губы тонкие, сложенные как-то по-особому. В его лице присутствовало нечто недоброжелательное. Но я помнил Павла Петровича с детства и знал, что это всего лишь маска, скрывающая незащищённость души и необычайную доброту. Щербаков давно дружил с моим отцом, был умницей, эрудитом и начинал когда-то как очень серьёзный нейрофизиолог. Но потом поступил в Академию права, занялся борьбой с промышленным шпионажем, а после создания Орбитальной Имметы уже три года возглавлял Особый отдел. Увидев, что я вошёл, Щербаков кивнул:
— А, Влад, добрый день. Садись.
— Добрый день, Павел Петрович.
Я сел. Щербаков хотел что-то сказать, но вместо этого вытащил из кармана кристалл ксилла. Положил на ладонь, чуть повернул руку. Крошечный голубой кристаллик, поймав на мгновение луч лампы, вспыхнул и тут же погас, но этого было достаточно, чтобы над ладонью Щербакова будто вспыхнула молния.
— Твой отец прав насчёт целебных свойств ксилла. Выдам «страшную» тайну: последние пять лет меня постоянно мучили боли в лицевом нерве. Ночью просто спать не мог. Так вот, месяц назад я прикрепил эту кроху пластырем на щеке. На ночь. — Щербаков положил кристалл в металлическое блюдце на столе. — Всё как рукой сняло, представляешь? Как будто заново родился. И сплю спокойно. А что будет, если исследования ксилла начнут проводиться всерьёз? О ксилле и так уже ползут всевозможные слухи. Чего только не говорят. Самое безобидное, что ксилл якобы приносит счастье, а три его карата полностью омолаживают организм. Ксилл в девять раз твёрже алмаза. А вот откуда это известно всем, ты можешь мне сказать?
Будто раздумывая, Щербаков тронул кристаллик. Тот снова вспыхнул яркой искрой.
— Компания владеет всего одной планетой, но ведь на этой планете живут люди. Подписав около двадцати лет назад Договор с Компанией, Сообщество пошло на то, чтобы Иммета осталась нетронутой. Думаю, ты понимаешь почему. Безответственные элементы Компании были готовы применить оружие, лишь бы завладеть планетой. Они бы и применили его, если бы не наши патрульные ракетолёты. Иммета пока неприкосновенна как для нас, так и для них. Конечно, Компания отлично понимает, что главное здесь ксилл. О нём ничего пока не известно, только общие сведения. Пробных кристалликов у Компании, по моим сведениям, двадцать два. Их интерес к ксиллу понятен. Если минерал — панацея от всех болезней, монопольное обладание им позволит извлечь огромную выгоду. Но скорее всего дело даже не в этом: ксилл может быть не только лекарством…
— Павел Петрович, вы очень хотите попасть на Иммету?
Щербаков нехотя отвёл взгляд.
— Да, хочу. Как и каждый любознательный учёный. И всё-таки я доволен, что Иммета пока чиста.
— Говорят, после закрытия Имметы там всё-таки кто-то остался.
— Ничтожная доля, микроскопический процент по отношению к площади планеты, уж не говорю, ко всему человечеству.
