Дорогие друзья!
Возможно, вы уже читали некоторые мои книги, даже покупали их, но до сих пор не знаете моего имени. Дело в том, что я являюсь соавтором пяти романов, бестселлеров «Нью-Йорк таймс», с Джеймсом Паттерсоном. Самые последние – «Телохранитель» и «Судья и присяжные». Я также помогал при создании его невероятно популярной криминальной серии «Женский детективный клуб».
С большой гордостью выношу на ваш суд мой первый роман, «Голубая зона», о молодой женщине, вынужденной пуститься на поиски своего отца, который исчез из поля зрения программы защиты свидетелей. Ей приходится проникнуть в тайны этой программы, чтобы найти отца и узнать о его мрачном прошлом.
За долгие годы я многому научился у Джеймса Паттерсона, но вовсе не собираюсь подражать ему. Я хочу написать захватывающую историю о людях, попавших в сложное положение. «Голубая зона» как раз такая история, и я надеюсь, что читатели со мной согласятся. Уверен, вас ждет увлекательное чтение.
С наилучшими пожеланиями,
Эндрю Гросс
«Инструкция к программе защиты свидетелей и агентство федеральных маршалов, которое надзирает над программой защиты свидетелей, определяют три стадии вовлечения агентства в процесс.
Красная зона – когда субъект содержится под стражей, в тюрьме или в суде.
Зеленая зона – когда субъект вместе с семьей обеспечивается новой биографией и новым местожительством и там проживает под именем, известным только его агенту по проведению программы зашиты свидетелей.
Голубая зона – наиболее опасная ситуация, когда есть подозрение, что новая биография свидетеля может быть раскрыта или уже раскрыта. Когда он или она находятся неизвестно где и не имеют связи с ведущим агентом или покинули определенное программой безопасное место. Когда нет официальных данных, жив человек или умер.»
Доктору Эмилю Варге понадобилось всего несколько минут, чтобы добраться до спальни старика. Он крепко спал и видел во сне женщину, за которой волочился еще во время учебы в университете, сто лет назад. Но, услышав тревожный стук служанки в дверь, сразу накинул шерстяной халат поверх ночной рубашки и схватил свой чемоданчик.
– Пожалуйста, доктор, – сказала служанка, торопясь впереди него, – пожалуйста, побыстрее.
Дорогу Варга знал. Он жил на этой асиенде уже несколько недель. По сути дела, этот упрямый, несгибаемый старик, который сопротивлялся смерти так долго, был в последнее время его единственным пациентом. Иногда Варга задумывался насчет рюмки коньяку на ночь, которая ускорила завершение его продолжительной и успешной карьеры.
Действительно ли ей пришел конец?..
Врач чуть задержался у двери спальни. В комнате было темно и плохо пахло; узкие арочные окна мешали проникновению первого света утренней зари. Запах сказал ему все, что ему нужно было знать. Это и грудь старика, которая впервые за эти недели не издавала никаких звуков. Рот был открыт, голова слегка наклонена в сторону. На губах скопилась желтая слюна.
Варга медленно подошел к огромной кровати красного дерева и поставил свой чемоданчик на стол. Никаких приборов ему уже не требовалось. В жизни его пациент был настоящим быком. Варга подумал о том, сколько актов насилия он совершил. Но теперь резкие скулы были туго обтянуты тонкой кожей. Было в этом что-то, по мнению доктора, глубоко незаслуженное. Как мог кто-то, причинивший столько страха и горя в своей жизни, выглядеть теперь таким хрупким и высохшим?
Варга услышал голоса в холле, нарушившие тишину зари. В комнату вбежал Бобби, младший сын старика. Он был все еще в пижаме. Он сразу замер и уставился на безжизненное тело широко открытыми глазами.
– Он действительно умер?
Доктор кивнул:
– Он наконец выпустил жизнь из рук. Восемьдесят лет он держал ее за яйца.
Жена Бобби, Маргарита, беременная третьим внуком старика, стоящая в дверях, начала плакать. Сын осторожно прокрался к постели, как будто подбирался к спящему льву, который в любой момент мог вскочить и броситься на него. Он встал на колени и дотронулся до лица старика, до его высохших щек. Затем он взял руку отца, которая даже сейчас была грубой и мозолистой, как у рабочего, и поцеловал костяшки пальцев.
– Todas apuestas se terminaron, papa,[1] – прошептал он, глядя в мертвые глаза отца.
Затем Бобби встал и кивнул:
– Благодарю вас, доктор, за все, что вы сделали. Я позабочусь, чтобы об этом узнали мои братья.
Варга попытался прочитать выражение в глазах сына. Скорбь. Недоверие. Болезнь отца тянулась так долго, но теперь день настал.
Нет, скорее, в этих глазах читался вопрос. Долгие годы старик держал все в руках только благодаря своей силе воли.
Что будет теперь?
Бобби взял жену за руку, и они вместе вышли из комнаты. Варга подошел к окну. Открыл жалюзи, впустив в спальню утренний свет. Заря уже умыла долину.
Старику принадлежало здесь все на многие мили вокруг, далеко за воротами: луга, пастбища, сверкающие горы высотой в три тысячи метров. Около конюшни стояли два внедорожника. Парочка телохранителей с автоматическими пистолетами, прислонившись к забору, пили кофе, ничего еще не ведая о случившемся.
– Ну да, – пробормотал Варга, – сообщи все своим братьям. – Он снова повернулся к мертвому старику. – Видишь, – вздохнул доктор, – ты опасен даже мертвый, старая сволочь.
