Юлия Добровольская
Голос ангела
Кристине и Дагу с любовью и благодарностью.
Юлия Добровольская
For Kristina and Doug Brendel with love and gratitude.
Julia Dobrovolskaya
«Мне часто думалось, что надо бы написать книжку, объяснив, как у меня возникают те или другие страницы, может быть, даже одна какая–нибудь страница», — повторяю я вслед за Генри Миллером.
Каждая история, написанная мною, — каждая! — имеет свою историю. И если все свои истории я рисовала сама — повинуясь какому–либо импульсу, — то одна из них нарисовала мне картинку, которая через несколько лет стала явью…
«МАЛЕНЬКИЙ МЕДНЫЙ КЛЮЧИК, или Очень короткая история без начала и конца» — один из самых первых написанных мною рассказов. Я писала его долго. То есть начала писать, а потом отложила на какое–то время. Пыталась продолжить, но история не давалась мне.
А потом вдруг она сложилась сама собой… И вскоре после этого я встретила и полюбила Мужчину, который оказался похожим на героя моей истории — точнее, на двух ее героев: на Молодого Художника и на бородача. И даже профессия у моего Любимого похожая — он художник–фотограф. Мы счастливы по сей день…
Может, именно поэтому я часто говорю тем, кто мечтает о счастливой взаимной любви: «Рисуй! рисуй своего возлюбленного! тщательней прорисовывай каждую деталь его внешности и души! и как только ты закончишь, он тут же выйдет тебе навстречу».
Моему сыну Жене
Он очень спешил. Подвела мелочь, издержки холостяцкой жизни: любимая рубашка, которая так идет ему, оказалась грязной. Пришлось стирать, потом сушить на вентиляторе и, естественно, гладить.
Не то чтобы он опаздывал, но его план прийти раньше всех и самому угадать: кто? — проваливался. А тут еще оказалось, что адрес остался на работе, в кармане халата. И вот он — уже одетый и в перчатках — набирает Боба, Вовку то есть.
— Да?.. — Прозвучавший голос вызвал в голове короткое замыкание: она уже там? а она ли это? если это она — то он готов…
— Алло, говорите.
— Добрый вечер.
— Добрый…
Это не голос… это… это…
— Пригласите, пожалуйста, Владимира… Викторовича.
— Вы, вероятно, ошиблись.
— Минутку! Минутку… — Если она сейчас отключится, я погибну. Медленно и мучительно, как рыба, выброшенная на сушу… — Это номер…? — И он назвал номер Боба.
— Нет. Вы неверно набрали одну цифру.
— Какую?! Скажите, какую?.. — Но он кричал уже в пустоту.
Его вопрос, его смятенные чувства… да что там! — сама его жизнь, рванувшаяся туда, к этому Голосу, разбивалась о невидимую стенку, отлетала от нее осколками сигналов отбоя и исчезала в немой бездне, чтобы кануть в ней навсегда…
Он сполз по стене, поставил аппарат и долго сидел, зажав в руке трубку.
Придя в себя, словно после тяжелого наркоза, он попытался осознать произошедшее.
Он звонил Бобу. Набрал не ту цифру. Услышал Голос и… — как бы это поделикатней?.. — съехал с катушек.
Номер Боба — семь цифр. Если предположить, что какую–то из этих семи он недо- или перекрутил, получится… получится не так уж много номеров!
Он сбросил перчатки, уселся, вытянув ноги, прямо на пол и принялся судорожно вертеть диск. Первые два номера ответили мертвым молчанием, третий — отбоем. Он с надеждой продолжал атаковать этот третий. Ну и болтают же у нас по телефону!.. Никакого терпения не наберешься… И тут же спохватился: а вдруг это Она?.. тогда не болтает, а… Нет, он не находил определения этому Голосу. Все сравнения типа: «песнь песней», «звуки сфер» и тэ дэ — казались невообразимой пошлостью.
Прошло не меньше четверти часа. Он набирал номер без пауз: отбой — набор, отбой — набор. Может, трубка не лежит… На другой номер он не решался переключиться — боялся, что Она, закончив говорить, уйдет от аппарата…
Он вывихнет себе палец…
О чудо! Пошел длинный гудок… другой, третий.
— Слушаю! — Словно ушат ледяной воды: прокуренный мужицкий бас.
Он положил трубку и окончательно пришел в себя.
Во–первых, к телефону может подойти кто угодно. Во–вторых, она могла выйти из дому. В-третьих… и так далее.
Короче, в твоем распоряжении четырнадцать номеров и вся оставшаяся жизнь. Разумеется, желательно поторопиться.
Какой Голос…
Он прожил на свете двадцать восемь лет. Все это время он провел среди огромного количества голосов: школа, учителя, спорт, всяческие курсы и кружки, бесчисленные друзья родителей, институт. Теперь вот поликлиника — коллектив, больные дети, их мамы… сотни, тысячи мам. А магазины, улица, общественный транспорт… И ни разу ничего подобного!
Раздался звонок. В голове снова поехало: Она… Он попытался придать своему голосу нотки интимности и задушевности:
— Да. Слушаю вас…
— Ты что, заснул? — Это был Боб.
Ах, Боб! Чтоб тебя…
— Я твой адрес забыл в халате.
— А телефон где забыл?.. Пиши…
— Пишу.
Записав адрес, он поднялся и посмотрел на себя в зеркало. Симпатичный высокий молодой человек без вредных привычек. Хорошо сложен, добротно одет. В голове — без ложной скромности — много чего интересного, и душа отнюдь не пуста. Полная гармония формы и содержания. Теперь бы и тому и другому рука об руку и нога в ногу — да в гору.
В жизни тоже все хорошо складывается. Любимая работа — спасибо маме: сумела разглядеть его склонности и вовремя подогреть интерес, не давя и не внушая своего. Отдельная квартира — тоже спасибо маме: убедила папу, что взрослый человек должен жить независимо, — разменяли трехкомнатную.