Максим Лучинин
ГИБЕЛЬ БОГОВ
повесть
– Гриш, телефон! Гриша!..
Гришка никак не мог выпрыгнуть из сна. Он всё еще куда-то бежал, там было что-то интересное, очень-очень важное. Но снаружи сбивали, кричали, шумела музыка, да вдобавок раздавалось дребезжание: вззз! взз! Гришка не хотел просыпаться: как же так! Ему надо было добежать, ведь там… Но он уже не помнил, что там. И он уже понимал, что всё пропало, что он никуда не бежит, и он дома, в кровати. Сон уходил вдаль, как поезд, исчезал, уменьшаясь. Гришка хотел догнать его, запрыгнуть в последний вагон, опять очутиться в том мире, где было столько интересного, где он… что? Что там было? Вроде бы он догонял кого-то, или это его догоняли? Нет, уже ничего не вспоминалось. Поезд исчез в туманной дали, а тут, в хаосе утреннего пробуждения, орал в телефоне Маклай: «Запреты! Запреты! Я расскажу о том, как было, песок и холод – кидай на мыло!..» – и сам телефон как живой зудел на тумбочке, постепенно перемещаясь к краю с явным намерением катапультироваться вниз. Кричала мама где-то за дверью: «Да возьми же ты его наконец!»
Очумевший, Гришка поймал на лету телефон, все-таки решивший покончить жизнь самоубийством.
– Да? – просипел он.
– Ты где? – раздался бодрый голос Спайдера – старого друга Гришки еще начиная с садика. – Ты идешь?
– Я? – Гришка пытался разлепить глаза, но они закатывались и никак не хотели смотреть. – Ты что? А? Сколько времени? – Он пытался понять, что происходит, но мысли были тяжелые, как мешки с мукой, и такие же бесформенные.
– Гриш, ты идешь сегодня в школу? – заглянула в комнату мама. – Ты будешь завтракать?
Гришка тупо посмотрел на нее. Мама махнула рукой и ушла.
– Ты идешь? – торопил тем временем Спайдер. – Ты где вообще?
– Я… – Гришка потер лицо. – Я сплю.
Спайдер захохотал.
– Что, время уже? – растерянно спросил Гришка. Он вдруг вспомнил, что сегодня факультатив.
– Я уж пять минут тебя жду! – смеялся Спайдер.
– Черт… – пробормотал Гришка. – Я сейчас…
– Да какой «сейчас»! – веселился Спайдер. – Что я тут, ждать буду, пока ты там соберешься: глазки протрешь, пописаешь, зубки почистишь…
– Ну ладно, ладно. – Гришка зевнул. – Бли-и-и-н! Ну воскресенье же!
– Договаривались же!
– Ну да… – согласился Гришка. – Ну и что… Фиг ли, так спится! – Прижимая телефон к уху, он упал лицом в подушку. Воскресенье! Спать! Единственный выходной!
– Ты что, опоздать хочешь? – не унимался Спайдер. – Тебя ж Дана распнет!
Гришка встрепенулся. Точно! Дана! Нет, к Дане лучше не опаздывать. И не потому, что будет плохо, – плохо-то скорее всего не будет, – а потому что Дану не честно обманывать. Понятно, что факультатив − это не урок. И тем более сегодня воскресенье! Ну какие могут быть опоздания в воскресенье! Но Дана предупреждала, чтобы опаздывать никто не смел: о времени договаривались все вместе. И вместе решили, что лучше собраться с утра, пораньше, а день оставить свободным. И зачем тогда договариваться, если потом отказываешься от своих слов? С Даной такие штуки не проходили.
Гришка вскочил.
– Ладно, Тём, – протараторил он Спайдеру, – меня не жди, я сейчас! Я быстро!
– Давай-давай! – подогнал его Спайдер. – Слушай, – добавил он, – Мы что, кататься когда идем сегодня? – спросил он.
Пользуясь последними теплыми деньками, Гришка вместе со Спайдером все свободное время проводил катаясь на скейтах. Чаще всего собирались у «Фила» – памятника «Фладимеру Ильечу Ленену» рядом с детским парком, или же на площадке у женского монастыря.
– Давай сразу после Даны, – сказал Гришка, секунду подумав. – Ну только пообедать сходим и айда!
– Ага, я тоже так думаю, – согласился Спайдер. – Сегодня погода – супер! Ну давай, беги!
– Я мухой! – крикнул Гришка. – Давай!
Он швырнул телефон на кровать и помчался в ванную.
– Ты завтракать будешь? – увидела его мама из кухни.
– Не! Не! – закричал Гришка. – Я опоздал! Я потом! Я обедать приду! – Он забежал в ванную и выдавил полтюбика на зубную щетку…
Сверкающее голубизной небо белело в недостижимой вышине, превращая самого Гришку и весь мир вокруг него в каллиграфически выписанную объемную картинку, наполненную светом и чистым воздухом. Желто-черные, коричневые листья грудами мятой бумаги покрывали аллею. Невидимые воробьи счастливо чирикали где-то слева в кустах, вспорохами перелетая с места на место. Осень в этом году царила просто эксклюзивная: теплая, сухая, солнечная.
Гришка решил пройтись по бульвару. Времени было в обрез, точнее – его совсем не было. Но Гришка не мог заставить себя идти коротким путем − дворами, наискосок. Как только он увидел уходящую вдаль аллею, брызжущую ярко-желтокрасной листвой, он понял, что не в силах сопротивляться. Тело тянуло вдаль, в очерченный деревьями портал. Ноги так и просились погрузиться в шуршание вороха листьев, − и он плюнул на возможность опоздать и пошел в обход, по бульвару.
Царила тишина, машин почти не было, людей не было совсем. Похоже, все еще спали, а может успели по утру уехать из города в сады или на природу. Вдыхая прохладный свежий воздух, Гришка наслаждался безмятежностью окружающего мира. Конечно, будь его воля, он пошел бы не на факультатив, а прямо сейчас отправился со Спайдером к «Филу»: там можно было хорошо покататься, пообщаться, повеселиться с девчонками, которые собирались там целыми стайками; посидеть на теплом граните, послушать музыку, похохотать. И туда приходила Аура − прикольная веселая девчонка, дочка школьного химика (правда неродная). Она училась в классе вместе с Гришкой и тоже ходила на факультатив. Гришка как-то обещался ей научить кататься на скейте. Но дело до этого никак не доходило, потому что за разговорами время пролетало мгновенно. Большей частью все собирались там потрепаться и отдохнуть. Хотя кое-кто всерьез тренировался. К примеру, Спайдер, который мечтал кататься лучше всех. Гришка знал, что большей частью это желание вызвано стремлением покрасоваться перед девчонками. Особенное удовольствие Гришка получал, наблюдая как Спайдер выделывается. Спайдер был высокий, красивый. Постоянно напряженный и внимательный, он выделялся в любой толпе. Выделялся, конечно, в первую очередь девчонками. Гришка видел, как Спайдер старательно пытается скрыть, что ему безумно нравится внимание со стороны противоположного пола. В минуты общения с какой-нибудь новой или даже старой знакомой лицо Спайдера становилось особенно бесстрастно, и даже высокомерно, но именно это и выдавало его перед Гришкой с потрохами. Наблюдая за другом, Гришка искренно веселился, а Спайдер никак не мог понять, что его забавляет, и недоуменно спрашивал его: «Ты что?»
