— Я знаю только одно, — говорил могильщик из Мортерачи, — дьявол Молчащих скал жив и по прежнему сторожит горы. Он лежит, прижавшись к скале, вонзив когти в расщелины и трещины…
С отвесной стены у вершины его огненный взор озирает долины, и беда тому, на кого падет этот пылающий багровый взгляд. Их было двенадцать. И всех двенадцать похоронил я сам. Двенадцать лоп нувших тросов, разодранных его когтями и переж женных пылающим взглядом…
В дневнике Элмера Ханта, обнаруженном после его смерти, можно прочитать короткое описание маленькой безымянной деревушки, расположенной над Мортерачи в Граубюнденском кантоне восточной Швейцарии: "Это всего лишь несколько домишек, прилепившихся к голой скале. Как тут вообще кто-то может жить? Двадцать девять жителей, двадцать девять альпинистов-проводников, двадцать девять контрабандистов, двадцать девять великолепных горцев, но только один Джулио Секки, покарай его Господь!"
Все случилось задолго до того, как кто-то в Лондоне обнаружил этот дневник и прислал его Теодору Кристену. И в памяти Кристена вновь возник образ высокого сухощавого человека со спокойным, продубленным ветрами лицом, идеально соответствовавшего представлению о типичных обитателях Альбиона.
Первую весть об англичанине принес в деревушку почтальон Паолини. Он искал проводника, который взялся бы сопровождать Элмера Ханта при восхождении на стену Малого Дьявола со стороны Самадены. Сам Паолини похвалиться в своей жизни ничем не мог, разве только тем, что лет сорок назад помогал одному итальянцу при восхождении на пик Бернин. Он жил тихой, размеренной жизнью; в деревушке у него была хижина, по крышу вросшая в землю. Последнее письмо он отнес туда лет двадцать назад, когда ещё был жив знаменитый пастор Жиллис — альпинист, который не стал покорять Бернин только потому, что не мог быть на нем первым. С той поры Паолини не приносил людям наверху ни горьких, ни радостных вестей — люди там не рождались и не умирали, только жили и пили. Но Паолини и в голову не приходило оставить свою хижину и поселиться в Самадене или Понтрезине, где находилась его почтовая контора.
Нет, Паолини не был ни славен, ни знаменит. Но весть о том, что прибыл Элмер Хант, долговязый англичанин, который ищет Джулио Секки, привлекла к почтальону внимание двадцати девяти пар глаз великолепных горцев-контрабандистов и одной пары злобных глаз Джулио секки, проклятия Господня, глаз, похожих на всепожирающее пламя.
Джулио дома он не застал. Тот с сыновьями был там, где все собирались после захода солнца, — в доме Большого Гаспара, построенном в соответствии со вкусом его хозяина. Гаспар был высок, массивен и неуклюж, и дом его был велик и просторен. В школьном этаже могли поместиться все жители деревни.
Джулио Секки сидел возле Гаспара за блестевшим от жира дубовым столом. Перед ним стояла чаша голубоватой настойки, которую он едва не перевернул, услышав имя Элмера Ханта.
— На стену с Хантом меня никто не загонит! — зарычал Джулио. Оба его сына, Нино и Антонио, не были удивлены взрывом, к этому они уже привыкли, но на сей раз в его глазах они увидели нечто непостижимое…
— Отец…
Джулио щелкнул пальцами.
— Ну ладно, я поведу Ханта, — сказал он Паолини, — пусть приходит. Но чтобы ничего не забыл. Сорок метров троса хватит, потому что пойдем только мы вдвоем. — Он выпил ледяную жидкость. — Думаю, он ничего не забудет, добавил Джулио скорее для себя, но прозвучало это так, словно он хорошо знал Элмера Ханта.
В долине жил ещё один человек, знавший высокого англичанина не хуже, чем самого себя. Заходящее солнце застало его на спуске с Монтпарса. Вечерний сумрак и ночная тьма отступали перед его широкими шагами, которые замерли под окном дома Гаспара.
— Не ходи никуда, — шептали тонкие губы, и морщинистая кожа на висках напрягалась. — Не ходи никуда, не буди дьявола Молчащих скал. Я уже похоронил двенадцать таких…
Человек этот был могильщиком, но не всегда это занятие было его профессией. Появился он тут много лет назад, когда родились сыновья Секки. Никто не знал, откуда он пришел, но было похоже, что прежде чем взяться за лопату на кладбище в Монтерачи, его руки занимались совсем иным трудом.
ГЛАВА ПЕРВАЯ. СТЕНА МАЛОГО ДЬЯВОЛА
1.
Джулио Секки и Элмер Хант стоили друг друга, хотя итальянец никогда не терял ни унции из своих ста шестидесяти фунтов. Лицо у него было продублено ветрами и дождями и потемнело от солнца на горном воздухе. И у Элмера Ханта бледные глаза горожанина были окаймлены паутинкой темных морщин. Хант уехал из Лондона с единственной целью — взойти на стену с Джулио Секки и разобраться с ним наверху. Элмер долго думал об этом, но и Секки был не менее возбужден, узнав о его намерении. Он ждал Ханта девятнадцать лет, и хотя стена уже унесла немало жизней, изнывал от желания одолеть Молчащие скалы и там, где ещё не ступала нога человека, вызвать на бой хоть Ханта, хоть самого дьявола.
Но об этом Секки не проронил ни слова; будучи католиком, он боялся, и страх перед Господом укрощал его гордыню. Но от вечного вида этой гладкой отвесной стены, то затянутой мокрым холодным туманом, то палимой безжалостным южным солнцем, в нем пробуждалось неутолимое и бессильное желание. И в тот миг, когда Паолини сообщил ему о желании англичанина, перед мысленным взором его явился дьявол. Оскалив ненасытную пасть, он тянулся к нему со скалы длинными костлявыми лапами. Секки не испытывал приязни к Ханту, но считал его своим союзником, с чьей помощью можно попробовать одолеть дьявола Молчащих скал.
