Гапон

Гапон

Авторы:

Жанры: Биографии и мемуары, История

Цикл: Жизнь замечательных людей №1461

Формат: Полный

Всего в книге 148 страниц. Год издания книги - 2014.

Про человека, вошедшего в историю России под именем «поп Гапон», мы знаем только одно: 9 января 1905 года он повел петербургских рабочих к Зимнему дворцу, чтобы вручить царю петицию о нуждах пролетариата. Мирное шествие было расстреляно на улицах Петербурга — и с этого дня, нареченного «Кровавым воскресеньем», началась первая русская революция. В последующих учебниках истории Георгий Гапон именовался не иначе как провокатором.

Однако как же и почему этот человек, шагавший в самом первом ряду манифестантов и только чудом избежавший пули, сумел вывести на улицы столицы 150 тысяч человек, искренне ему доверявших? В чем была сила его притягательности, почему питерские пролетарии ему верили? Автор биографической книги пытается разобраться, кем же на самом деле был «поп Гапон», рассказывает о том, как сложилась трагическая судьба этого незаурядного человека, оказавшегося в самом центре борьбы различных политических сил, на самом острие почти забытых ныне событий начала XX столетия.

знак информационной продукции 16 +

Читать онлайн Гапон


ПРЕДИСЛОВИЕ


Начнем с цитаты.

«Еще в 1904 году, до путиловской стачки, полиция создала при помощи провокатора попа Гапона свою организацию среди рабочих — „Собрание русских фабрично-заводских рабочих“. Эта организация имела свои отделения во всех районах Петербурга. Когда началась стачка, поп Гапон на собраниях своего общества предложил провокаторский план: 9 января пусть соберутся все рабочие и в мирном шествии с хоругвями и царскими портретами пойдут к Зимнему дворцу и подадут царю петицию (просьбу) о своих нуждах. Царь, дескать, выйдет к народу, выслушает и удовлетворит его требования. Гапон взялся помочь царской охранке: вызвать расстрел рабочих и в крови потопить рабочее движение».

Источник вполне одиозный: «Краткий курс истории ВКП(б)» (1938) под редакцией И. В. Сталина. Вряд ли кому-нибудь, кроме закоренелых фанатиков, сегодня придет в голову мысль черпать историческую информацию из этого сочинения. А между тем, что́ большинство наших современников помнят о демонстрации 9 января 1905 года и о ее организаторе? Вот именно то, что только что процитировано.

Разумеется, даже в пропагандистских текстах тоталитарных режимов не всё — ложь с начала до конца. Но в данном случае картина событий очень далека от истины, и, в общем, даже в конце советской эпохи это признавалось. Достаточно заглянуть в Большую советскую энциклопедию 1970-х и сравнить то, что написано там о Гапоне и Кровавом воскресенье, с версией «Краткого курса». А уж в до-, ранне- и постсоветские времена об этих событиях написано и издано немало литературы, научной, мемуарной, популярной, как правило, более или менее корректной по фактам и адекватной по тону.

И все-таки в массовом сознании имя «Гапон» и слово «гапоновщина» устойчиво связываются с кровавой политической провокацией массового размаха. А не, скажем, с зарождением в России профсоюзного движения, хотя для этого есть все основания.

Что поделать, исторические мифологемы живут своей жизнью. Например, понятие «потемкинские деревни» прочно вошло в русский язык и обозначает конкретные и, увы, неистребимые в нашей стране обычаи, хотя рассказ о «деревнях, нарисованных на куске холста», которыми пытались обмануть Екатерину, посещавшую Новороссию, — почти наверняка клевета.

То же самое с «гапоновщиной». История знает немало попыток, удачных и не вполне удачных, использовать возбужденные массы «втемную», спровоцировать большое кровопролитие — в личных интересах или в интересах человечества, как их представляет себе данный деятель. Виновен ли Гапон в чем-то подобном? Во всяком случае — меньше, чем многие другие. Но он олицетворяет явление.

То, что в народной памяти ему выпала эта незавидная роль, — парадоксально. Ведь в жизни этого харизматического народного вождя было несколько месяцев, когда он был любимцем прогрессивной России, живым олицетворением Революции…

Впрочем, обо всем по порядку.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ЗАЛПЫ

Первый залп был дан в половине двенадцатого у Нарвских ворот.

У заставы, у тяжеловесно-прекрасной арки (ее воздвигли на месте другой, деревянной, через которую вступали в столицу усталые от походов и навидавшиеся вольностей победители Бонапарта), выставлены были конно-гренадерский эскадрон и две роты 93-го Иркутского полка.

Сколько скуластых краснолицых мужчин в дешевых пальто и шубейках, в ушанках и кепках, тревожных, но трезвых, сколько бабенок в платках шло сюда со стороны Петергофской дороги, так и осталось туманным, называемые цифры разнятся в 10, 15 раз, как обычно случается на демонстрациях и уличных шествиях. Словом — тысячи.

Впереди шли самые главные, те, кто затевал дело: Васильев, Кузин, Иноземцев, товарищ Мартын — и в головах он, чернявый красавец в рясе. Они и ближние к ним ряды шли с непокрытыми головами и пели «Спаси, Господи, люди твоя».

Хоругви, иконы, царские портреты. Ни одного красного флага. Это было оговорено. Пока — ни одного. Сзади — как бы на всякий случай — транспарант: «Солдаты, не стреляйте в народ».

Местная, заставская полиция была доброжелательна до неправдоподобия. Пристав поручик Жолткевич и надзиратель Шорников шли перед колонной, расчищая путь. Городовые крестились и отдавали честь.

Толпа все не останавливалась — казалось, она идет прямо на караулы, на огромных конно-гренадеров и их огромных коней.

Наконец был отдан — кем-то — первый приказ. Отряд гренадеров отделился от полка и направил коней в толпу.

По уставу, перед тем как пустить в ход огнестрельное оружие, следовало — предупредить. Конно-гренадеры так предупреждали.

Дальше все было предсказуемо. Крик тех, кому досталось нагайкой или шашкой плашмя. Кто-то бил солдат по ногам. Взводный удостоился удара крестом. Где-то в покорной толпе раздалось как будто два выстрела (были наготове?). Конно-гренадеры, описав круг, вернулись к своим — и сразу же раздался сигнальный рожок: дать первый залп.

Колонна не останавливалась — даже во время предупредительного рейда. Могли ли шедшие впереди задержать ее движение? В любом случае — не попытались.

Потом в официальных отчетах значилось, что еще до кавалерийского рейда пристав Заенчковский, командир местной полиции, выезжал навстречу колонне и пытался вступить в разговор. Никто этого не заметил. Кто лжет?


С этой книгой читают
Алексей Толстой

Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.


Жизнеописание Пророка Мухаммада, рассказанное со слов аль-Баккаи, со слов Ибн Исхака аль-Мутталиба
Автор: Ибн Хишам

Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.


Счастливая ты, Таня!

Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.


Саладин, благородный герой ислама

Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.


В коммандо

Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.


...Азорские острова

Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.


Вацлав Гавел. Жизнь в истории

Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.


Красное зарево над Кладно

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.



Рэмбо. Первая кровь
Жанр: Боевик

Бывший солдат Джон Рэмбо воевал во Вьетнаме, и эта война проникла в его плоть и кровь. Он разучился жить без войны, и когда на его пути кто-то встает, он начинает убивать.Это жесткий и правдивый рассказ о том, как война калечит психику людей, как государственная система перемалывает человеческие жизни и выбрасывает отработанный материал на свалку.


Первая

«Возможно, вы слышали о попытках ученых поймать радиосигнал какой-нибудь далекой цивилизации. Но, вероятней всего, вам не приходило в голову, что шансы на успех в этом деле настолько ничтожны. Между тем… Однажды произошло чудо. Пущенная наугад игла, пролетев несколько метров, вошла точно в ушко своей коллеги. Сонное течение жизни одной из обсерваторий сменило необыкновенное оживление».


Перемотка

«Канал как будто отматывался от корабля, и у Елены возникло ощущение, что время отматывается назад, что прошлое можно исправить. «Отец бы не постарел, мама бы не умерла, Эван вернулся бы, и у нас были бы дети, все было бы по-другому, я изменю все. Я все изменю».


Другие книги автора
Азеф

Во все времена самые большие проблемы для секретных служб создавали агенты-провокаторы, ибо никогда нельзя было быть уверенным, что такой агент не работает «на два фронта». Одним из таких агентов являлся Евгений Филиппович Азеф (1869–1918), который в конечном счете ввел в заблуждение всех — и эсеровских боевиков, и царскую тайную полицию.Секретный сотрудник Департамента полиции, он не просто внедрился в террористическую сеть — он ее возглавил. Как глава Боевой организации эсеров, он организовал и успешно провел ряд терактов, в числе которых — убийство министра внутренних дел В. К. Плеве и московского губернатора великого князя Сергея Александровича.


Владислав Ходасевич. Чающий и говорящий

Поэзия Владислава Ходасевича (1886–1939) — одна из бесспорных вершин XX века. Как всякий большой поэт, автор ее сложен и противоречив. Трагическая устремленность к инобытию, полное гордыни стремление «выпорхнуть туда, за синеву» — и горькая привязанность к бедным вещам и чувствам земной юдоли, аттическая ясность мысли, выверенность лирического чувства, отчетливость зрения. Казавшийся современникам почти архаистом, через полвека после ухода он был прочитан как новатор. Жестко язвительный в быту, сам был, как многие поэты, болезненно уязвим.


Зодчий. Жизнь Николая Гумилева

Книга представляет собой подробную документальную биографию одного из крупнейших русских поэтов, чья жизнь стала легендой, а стихи — одним из вершинных событий Серебряного века. Образ Гумилева дан в широком контексте эпохи и страны: на страницах книги читатель найдет и описание системы гимназического образования в России, и колоритные детали абиссинской истории, малоизвестные события Первой мировой войны и подробности биографий парижских оккультистов, стихи полузабытых поэтов и газетную рекламу столетней давности.


Даниил Хармс. Жизнь человека на ветру

Даниил Хармс (Ювачев; 1905–1942) – одна из ключевых фигур отечественной словесности прошлого века, крупнейший представитель российского и мирового авангарда 1920-х–1930-х годов, известный детский писатель, человек, чьи облик и образ жизни рождали легенды и анекдоты. Биография Д. Хармса написана на основе его собственных дневников и записей, воспоминаний близких ему людей, а также архивных материалов и содержит ряд новых фактов, касающихся писателя и его семьи. Героями книги стали соратники Хармса по ОБЭРИУ (“Объединение реального искусства”) – Александр Введенский, Николай Олейников и Николай Заболоцкий и его интеллектуальные собеседники – философы Яков Друскин и Леонид Липавский.