Снова лето, снова приедет этот несносный мальчишка, который уже который год не дает мне нормально насладиться красотой природы, теплым ласковым солнышком. А все из-за того, что он вечно пытается меня побольней ужалить. Причем как морально, так и физически. Вот почему он выбрал меня для своего унизительного остроумия? Посостязался бы с кем-нибудь другим, так нет же, именно я ему понадобился. Меня и так демиург внешностью обидел, в отличие даже от того же Санраара (именно он и являлся моим врагом), красота которого всех заставляла млеть и закатывать глазки, в надежде получить хоть один взгляд этого сноба.
А я был обычным, ничем не примечательным подростком. Рыжие волосы вечно торчали во все стороны, никак не поддаваясь на мои попытки привести их в более-менее приличный вид. И если я еще изначально и пытался это сделать, то потом бросил сие неблагодарное занятие. Это же и стало предметом насмешек Санраара. В отличии от моих непокорных и растрепанных волос, его всегда были в идеальном порядке. Блондинистые прямые волосы чуть ниже плеч, с тремя черными прядями, всегда лежали как приклеенные, над чем издевался уже я. Ну не может быть такой идеальной прически.
Глаза у меня были серого цвета. Ничего необычного. Только в моменты злости они становились темно-серыми, как грозовое небо. А у него они были темно-зелеными, больше болотными, а в моменты злости или раздражения становились почти черными. В сочетании со светлым цветом волос смотрелось, конечно, эффектно, но, на мой взгляд, не настолько, чтобы падать в обмороки. Было бы от чего.
С ростом у меня тоже были проблемы. Невысокий, щуплый, сколько я ни пытался тренироваться вместе с другими мальчишками, все равно оставался таким же худым, без малейшего проявления приличной мускулатуры. Тогда как у других даже в таком возрасте мускулы уже намечались. Что ж я за неправильный такой. Зато у этого задиры они (мышцы) имелись в наличии. Причем уже хорошо были видны, несмотря на подростковый возраст. Это ж как надо тренироваться, чтобы получилось такое? Да и ростом он был повыше меня почти на голову.
Даже то, что творилось с моей кожей служило предметом насмешек. Кто же виноват, что она у меня была даже не белая, а серо-синюшного цвета, причем при соприкасании с солнцем я сильно обгорал, из-за чего солнечные ванны мне были противопоказаны. Зато у него кожа сияла аристократической белизной, без единого дефекта. Только на шее была одна единственная родинка.
Но самое обидное было в том, что представители нашей расы, дайхаров, отличались все как один ослепительно-красивой внешностью. И только я оказался паршивой овцой или гадким утенком, как меня называли. В человеческом облике представители нашей расы имели, как я уже сказал красивую внешность, а в боевой форме появлялась прочная чешуя, волосы становились острее кинжала, ногти удлинялись и ими можно было разрезать стекло. Единственное слабое место было у основания крыльев, которые тоже были массивными и тяжелыми, но само основание оставалось незащищенным. Но об этой слабости никто не знал, так как дайхары не афишировали свои слабые места, во избежание последствий.
Ни разу в нашем роду не рождался такой уродец как я. Но, несмотря на внешнюю непривлекательность, родители меня продолжали любить, холить и лелеять.
Для меня были наняты лучшие преподаватели естественных наук, боевых искусств, фехтования, даже танцев и живописи, хотя последние два предмета хоть убейте не знаю зачем. Ну с живописью еще ладно, это дело я люблю, особенно, сидя на берегу обрыва, свесив ноги, мечтая о несбыточном и воплощая свои фантазии на листе. Но вот танцы… Кто же в здравом уме и твердой памяти захочет танцевать с уродом? Правильно, никто. Но родители придерживались другого мнения. Истинный дайхар должен уметь ВСЕ. Так говорили родители, на корню пресекая мои попытки слинять по-тихому от учителя танцев. И еще ни разу мой фокус с незаметным исчезновением не удался. Приходилось танцевать.
Вот с Санрааром бы точно все выстроились в очередь, чтобы он снизошел до очередного или очередной претендентки и выразил свое сиятельное согласие на танец. Но, несмотря ни на что, ослушаться родителей я не мог, вот и занимался. Раз уж красотой демиурги обделили, так хоть умом наградили.
С другими мальчишками Санраар вел себя более сносно, то есть совсем никак. Он их не задирал, не унижал, не оскорблял. Он их просто в упор не замечал. Тогда за что же мне такое «счастье» выпало? Неужели только за то, что я такой некрасивый? Я, видите ли, оскорбляю его эстетический вкус своим внешним видом. Тоже мне нашелся ценитель прекрасного. Не нравится — не смотри. Никто не просит находиться в моем обществе, чтобы не травмировать нежный эстетический вкус сего индивида.
С утра с учителем я выехал на своем златогривом единороге Харфаде на прогулку, пока солнце еще не встало и не опалило мою чувствительную кожу. Учитель ехал в отдалении. И тут рядом со мной нарисовался Санраар. Я, задумавшись, даже и не заметил, как он подъехал.
— Разве можно оскорблять такую красоту своим присутствием? — издевательски начал он.