Миссис Ван-Райдок немного отступила от зеркала и вздохнула.
– Ничего, сойдет, – сказала она. – Ну как, Джейн, сойдет?
Мисс Марпл одобрительно оглядела модель от Ланванелли.
– Очень красивое платье.
– Платье-то неплохое, – сказала миссис Ван-Райдок и снова вздохнула. – Помогите мне его снять, Стефания.
Немолодая горничная с седой головой и поджатыми губами осторожно сняла платье через голову и вытянутые руки миссис Ван-Райдок.
Миссис Ван-Райдок стояла теперь перед зеркалом в розовой шелковой комбинации, затянутая в изящный корсет. На ногах, все еще стройных, были тончайшие нейлоновые чулки. Ее лицо, которое регулярно массировали, под слоем косметики и на некотором расстоянии казалось почти девическим. Волосы, не столько седые, сколько нежно-голубые, были красиво уложены. Глядя на миссис Ван-Райдок, было почти невозможно представить ее себе без макияжа. Для нее делалось все, что могут сделать деньги, – плюс диета, массаж и гимнастика.
Она с улыбкой взглянула на свою подругу.
– Кто бы мог подумать, Джейн, что мы с тобой ровесницы?
Мисс Марпл была верной подругой.
– Конечно, никто, – успокоила она ее. – А вот я, пожалуй, выгляжу на свой возраст.
У мисс Марпл были седые волосы, розовое лицо в морщинках и невинные фарфорово-голубые глаза. Это была удивительно милая старушка. Миссис Ван-Райдок никто бы не назвал удивительно милой старушкой.
– Да, Джейн, ты выглядишь на свой возраст, – сказала миссис Ван-Райдок и вдруг усмехнулась: – Впрочем, ведь и я тоже, только на другой лад. «Поразительно, как эта старая ведьма сохранила фигуру» – вот что обо мне говорят. И все знают, что я старая ведьма. И сама я чувствую себя именно такой!
Она тяжело опустилась в стеганое атласное кресло.
– Можете идти, Стефания, – сказала она.
Стефания взяла платье и вышла.
– Моя верная Стефания! – сказала Рут Ван-Райдок. – Служит у меня уже более тридцати лет. Единственная, кто знает, как я выгляжу на самом деле. Джейн, мне надо поговорить с тобой.
Мисс Марпл с готовностью пододвинулась ближе. В этой пышной спальне гостиничного номера люкс она смотрелась несколько странно. Однако и в своем несколько мешковатом черном костюме, с большой хозяйственной сумкой она выглядела настоящей леди.
– Я тревожусь, Джейн. За Керри-Луизу.
– За Керри-Луизу? – задумчиво переспросила мисс Марпл. Это имя перенесло ее на много лет назад.
Пансион для молодых девиц во Флоренции. Вот она сама – бело-розовая девочка, росшая под сенью провинциального английского собора. И вот сестры Мартин, американки, которые удивляют и привлекают эту английскую девочку необычным говором, живостью и непринужденностью поведения. Рут – высокая, энергичная, уверенная в себе. Керри-Луиза – миниатюрная, изящная, задумчивая.
– Когда ты с ней виделась в последний раз, Джейн?
– О, много лет назад, лет двадцать пять. Но мы, конечно, всегда пишем друг другу на Рождество.
Странная вещь дружба! Юная Джейн Марпл и две американки. Их жизненные пути сразу же разошлись, но старая дружба сохранилась: иногда они переписывались, на Рождество обменивались открытками. И странно, что с Рут, чей дом, а вернее, дома находились в Америке, мисс Марпл виделась чаще, чем с ее сестрой. Впрочем, не так уж и странно, ведь Рут, как большинство американцев ее круга, была, в сущности, космополитом, примерно раз в год она наезжала в Европу, порхала между Лондоном, Парижем и Ривьерой[1], и надо отдать ей должное, непременно старалась выкроить часок для старых друзей. Таких встреч, как сегодняшняя, было много. То в «Кларидже»[2], то в «Савойе»[3], то в «Беркли»[4], то в «Дорчестере»[5]. Изысканный ленч, воспоминания и торопливое, ласковое прощание. Посетить деревню Сент-Мэри-Мид у Рут, конечно же, не хватало времени. Джейн Марпл на это и не рассчитывала. У каждого свой темп жизни. У Рут это было Presto. Мисс Марпл довольствовалась Adagio.[6]
Итак, с американкой Рут она виделась чаще, а Керри-Луизу, жившую в Англии, не видела уже более двадцати лет. Странно, но вполне объяснимо, потому что, когда друзья живут в одной стране, они не стремятся к встречам. Считается, что рано или поздно встреча произойдет сама собой. Однако, если эти друзья вращаются в разных кругах, ничего подобного не происходит. Вот и пути Джейн Марпл и Керри-Луизы ни разу не пересекались.
– Почему ты тревожишься о Керри-Луизе? – спросила мисс Марпл.
– Не знаю почему, и это как раз тревожит меня больше всего.
– Она болеет?
– Особенно крепкой она никогда не была. И я бы не сказала, что она чувствует себя хуже обычного. Стареет, конечно, как и все мы.
– Может быть, несчастлива?
– О нет!
Конечно нет, подумала мисс Марпл. Трудно представить себе Керри-Луизу несчастной, хотя бывали в ее жизни времена, когда так могло быть. Но это как-то не вязалось с ней. Ее можно было представить испуганной, огорченной, обиженной, но в горе и отчаянии – нет, невозможно!
Миссис Ван-Райдок будто угадала ее мысли.
– Керри-Луиза всегда была не от мира сего, – сказала она. – Она не знает жизни. Наверно, это меня и тревожит.
– Обстоятельства… – начала мисс Марпл, но тут же, покачав головой, осеклась. – Нет, не то.
