Наш дом стоял в нескольких километрах от поселения номер 47:80, и окна моей комнаты выходили прямо на океан и обсерваторию. Ходили слухи, что башня когда-то принадлежала нашей семье, однако вот уже несколько поколений туда никто не ходил. Никто, кроме меня.
Первый раз я там побывал в восемь лет. Одно-единственное окно здания было почти завалено мусором. Я расчистил его и залез внутрь.
Помню, как меня это поразило. Крыша обсерватории давным-давно провалилась, и внутрь лился столб солнечного света.
Я не знал, из какого металла был сделан телескоп, но его не коснулась ржавчина. Окуляр и объектив были так чисты, словно их протирали каждый день. Рычаги телескопа окутывала паутина, однако в мой следующий визит она куда-то исчезла.
В тот раз я просидел там почти до рассвета, наблюдая, как медленно движутся звезды. Очень замерз, но уходить не хотелось.
Странное это было место. В каждый следующий раз обсерватория выглядела лучше, чем раньше. Мусор исчезал, дыры в стенах и крыше латались — словно кто-то неведомый приходил сюда и приводил все в порядок. Механизм рядом с дверью восстановился. Как выяснилось, он открывал крышу и часть стены, ту, что была направлена к морю. Теперь я рассматривал не только небо, но и горизонт, и линию берега.
Не знаю, что мне хотелось там найти. Но явно не пустоши за пределами нашей страны, как это было нарисовано в отцовском атласе.
И однажды я действительно увидел в морском тумане нечто необычное. Огонек на северном берегу. Он менял цвет, с таким странным ритмом, что невозможно было принять это за случайность.
Явление повторилось на следующую ночь, и на следующую. Скоро мне захотелось сделать что-нибудь в ответ, и посмотреть, что из этого выйдет. Но была одна загвоздка.
Детям в нашем доме нельзя было пользоваться спичками. Категорически. В свои четыре года я как-то раз чуть не спалил свою комнату, и с тех пор спички хранились под кроватью родителей, в сундуке, который был привинчен к полу и страшно скрипел при любой попытке его открыть.
И это не говоря уже о том, что горели они только одним цветом, в то время как огоньки на северном берегу полыхали самыми невероятными оттенками.
Пришлось сделать вид, что меня внезапно увлекла химия. Под этим предлогом я несколько недель просидел в отцовской библиотеке, пытаясь отыскать то, что помогло бы мне послать свой сигнал.
Там хранились в основном научные труды, посвященные оптике, физике и химии. Кроме того, был еще сундук с ненужными книгами. Отец давно бы их выбросил, но мать не давала этого сделать.
Скоро я пришел к выводу, что нельзя было сделать это средствами химической науки. В моем возрасте ребенок, возящийся с реактивами, неизбежно вызвал бы подозрения.
Однако был другой способ. И, чтобы им воспользоваться, мне следовало стать куда как более скрытным, чем когда-либо.
Путь мне подсказала книга, которая хранилась в том самом "ненужном" сундуке.
Отец поддерживал в библиотеке идеальный порядок, и каждый том мало того что стоял в строго определенном месте и имел собственную закладку, так еще и ремонтировался при малейшем намеке на повреждение. Это касалось и книг в сундуке, всех — кроме той самой.
Она лежала на самом дне, в углу. У нее не было обложки, а первая треть страниц вообще отсутствовала. На полях кто-то нарисовал дразнящие рожицы. Я никогда не видел книг в таком плохом состоянии, и первым моим побуждением было показать ее отцу.
Однако затем мне попалось на глаза слово "заклинание".
Я пролистал книгу.
С одной стороны, это явно был учебник, и неплохой, с теоретическим изложением материала, схемами и таблицами, с практическими заданиями… Но после каждой главы довольно внушительный объем занимали легенды, мифы и сказки. Совершенно замечательные, надо сказать — часть я знал, например, о Драконьем острове где-то далеко-далеко в Западном океане, и о Бездонной Глотке — водовороте, который находился, кстати, не так далеко от полуострова Ойгир. Однако несколько легенд мне никогда не встречались. В них говорилось о древних временах, когда еще не существовало ни Поющей пустыни (о которой в атласах, кстати, были только смутные упоминания), ни Осеморя в центре континента… А еще была история о затмениях, о том, что раньше люди во время них сходили с ума, а то и умирали — если не успевали зажечь огонь. К сожалению, в этой легенде были вырваны страницы, и конец ее я не узнал. Но думаю, люди как-то справились с этим.
В общем, книга перекочевала ко мне в комнату. Вряд ли бы отец обрадовался, если бы застал меня за ее чтением. Магия в нашем государстве не то что была под запретом, но ее использование осуждалось. Потому что к ней прибегали только слабаки, не способные решить свои проблемы иным способом.
Итак, у меня появился секрет, о котором никто на свете — и особенно взрослые — не знал. И это было чудесно. Каждый вечер я ждал, когда в доме установится тишина, и тогда лез под кровать, где в ящике с игрушками, обернутая в обложку из-под учебника по физике, лежала книга. Читал я ее при свете Луны, а когда было облачно, шел в обсерваторию — с недавних пор там появилось хоть и тусклое, но освещение.
