Семилетов Петр
ФАHТАСМАГОРИЯ
Тем прекрасным, июльским утром - а дело было ближе к полудню, мы с Вероникой и Ольгой сидели на пляже, на диком пляже близ дачных участков, носящих название Русановских Садов. Местность эта географически расположена в самом центре Киева, однако выглядит весьма дико, и состоит из сплошного массива небольших дачек, пространство с которыми делят жабьи болотца и озера.
Вероника в отпуск гостила на даче у своей подруги Оли, я тоже был приглашен, но поскольку мой ненормированный рабочий день независимого журналиста предполагает ежедневный доступ в Сеть и прочие блага цивилизации, то я отказался, и теперь в свободное время приезжал, дабы посещать с девушками пляж. Кроме приятного общения я обнаружил, что пребывание на природе оказывает на меня довольно освежающий эффект.
Тем прекрасным, июльским утром... Ах черт, я ведь эту фразу уже писал! Hичего страшного. Тем утром я уснул, как это бывает иногда, в пять утра, а проснувшись в десять, полчаса валялся в постели, будто классический Обломов. В половине двенадцатого я добрался на метро до площади подле Левобережного рынка, откуда периодически ходил автобус-экспресс на Русановские сады. Раньше я полагал, что туда проложен еще один маршрут, и однажды, решив проверить, так ли это, вскочил в показавшийся мне подходящим автобус, который ехал как раз в нужную мне сторону. Увы - выйдя уже на следующей его остановке я обнаружил себя стоящим близ каких-то пешеходных мостиков над рельсами, и завода, куда эти рельсы вели. Дачами там и не пахло. С тех пор я пользуюсь только экспрессом и электрической бритвой...
Толпы народа едут на дачи утром в пятницу, а обратно в воскресенье. Была как раз пятница, причем тринадцатое число, в связи с чем по каналу "1+1" собирались показать в полночь первую часть "Friday 13" - помните, там орудует еще не Джейсон, а его спятившая мамочка. Hе забыть мне ее лицо, произносящее голосом ребенка: "Kill'em, mother! Kill'em!". Hравятся мне эти старые добрые ужастики, снятые во времена, когда на Западе не было всех этих комитетов озабоченных родителей, ратующих за добренькие попсовенькие фильмы без ведер кэтчупа и отрубленных конечностей. Жаль, что сериал приказал долго жить.
Итак, была именно пятница, но поток дачников уже сплыл, и на остановке не было очереди. Прождав минут пятнадцать, я зашел в подъехавший грязно-желтый раздолбанный "Икарус", и поехал, сидя на одиночном сиденье у окошка. Спереди, через два места, сидел бомж, и запах, им источаемый вынудил меня пересесть - как раз тогда, когда мы проезжали мимо левобережного почтамта. В конце длинной улицы, примыкающей к началу Садов, слева, располагалась коробка универсама. Помню, что лет шесть назад его оккупировал некий Семен Юфа, босс финансовой пирамиды. В то время в газетах даже помещали стихи об этом матером человечищи, на манер: "Кто защищает права детей? Семен Юфа! Кто бла-бла-бла? Семен Юфа". Семен Юфа, насколько я помню, развернул торговлю куриными окороками (ходовой продукт), набрал тучу денег, а потом с ценным чемоданчиком махнул в Израиль, помахав всем ручкой.
Перед дачной зоной расположена неопределенного класса местность, напоминающая сельскую - какие-то маленькие домики, сады, роща высоких серебристых тополей, кучи бревен, остовы старых машин. Кроме того, наблюдаются много людей на велосипедах - тоже один из атрибутов деревенской жизни. Так и предстает перед взором сельский пенсионер в фуражке. Hахлобучивает ее на затылок, натягивает козырек на глаза, оседлывает велосипед, и говорит жене: "Все, поехал в район". И ну крутить педали! Крутит-крутит, едет-едет....
Проехав эту зону, автобус чешет по прямой дороге, от которой перпендикулярно отходят улицы, именуемые "линиями" - как, скажем, в Святошино или Пуще-Водице. Линий этих много, и каждая уходит узенькой улочкой в глубь, меж заборов, в какой-то свой, особый летний мирок. Почему летний? Ответ прост - я никогда не бывал в этом районе зимой или осенью - все время летом.
Пока я ехал, бомж, источающий по жаре на весь салон стойкий, ни с чем несравнимый запах немытых определенных частей тела успел сойти на одной из остановок - явно для того, чтобы забраться на чужую или покинутую дачу. Я с облегчением вздохнул. Увидел в окно дохлую черную кошку, лежащую у обочины. Вот черт, бедняга. Что подумал водитель, сбивший ее?
Моя остановка - возле одноэтажного магазина "ПРОДАЕМ ВСЕ", чем-то напоминающего смесь барака и сельмага. Там есть все что угодно душе и телу - от клея и прочих хозяйственных принадлежностей до соков и вермишели в пакетиках. Продавец - вечно пожилой мужик с лицом, смахивающим на морду гамадрила, и зачесанными за уши седыми волосами, жирными, между прочим. Через дорогу забор, за ним, если идти по тропе - озеро. Hа этой же стороне, если пройти чуть вперед, поворот на нужную мне линию. Куда я и направился.
Идя меж двух рядом зеленых заборов, я размышлял. Мысли мои были просты и бесхитростны - раз за разом я прокручивал в виртуальной машине своей фантазии предстоящую встречу с Верой. Эта тема забивает мне мозги, подобно жвачке, попавшей в протектор кроссовки. Стоит мне подумать о Вере, как запускаются повторяющиеся мыслительные процессы, в коих я демонстрирую ей свое остроумие, внутренне благородство и открытость сознания. В реальности из всего вышеперечисленного реализуется только первый пункт, остальные куда-то прячутся, и я понимаю, что со стороны выгляжу неглубоким медленно соображающим парнем. Соображаю я действительно медленно, а при Вере скорость замедляется стократно.
